В кировском доме-интернате для престарелых и инвалидов сейчас проживает около 600 человек. Государственное учреждение заменило дом тем, кто оказался в тяжелой жизненной ситуации: потерял жилье, родственников, стал инвалидом и теперь нуждается в помощи и присмотре. Корреспондент «7x7» Наталья Вольная записала несколько историй этих людей.
В Кировской области есть всего три дома-интерната для престарелых и инвалидов — в Кирове, в Яранске и в Кирово-Чепецке. Сейчас свободных мест в кировском доме-интернате уже не хватает: очередь в 40 человек. Льготы получают участники войны, труженики тыла, инвалиды и вдовы. Всем здесь оказывают медицинскую и психологическую помощь.
— Дом интернат — это большая семья, большая, коммунальная квартира, — считает заместитель директора дома-интерната Оксана Савиных. — Кто-то уживается здесь, кого-то мы переселяем из комнаты в комнату. Не секрет, что ко всему новому нужно привыкать. Но если ты по жизни оптимист, то тебе здесь легче, а если пессимист и ворчун, конечно, это сложно. У нас 600 человек, и у каждого из них своя судьба и свой характер.
Анатолий Романович Галашев, 88 лет
— Родина моя — вятская земля, деревня Гавриленки в Шабалинском районе. Это мой предок основал ее. Там я родился в 1927 году. Мать меня рожала в самый трескучий мороз и в самое, как говорят, плохое число — 13 января. Подобно тому, как Иисус Христос родился в хлеве, так и мать меня родила.
Я закончил восемь классов. Как война началась, нас очень рано призвали, в 17 лет поставили в строй. Школу закончить не удалось. В армии я служил долго — восемь лет, это было не по моему желанию. Я служил в авиации, когда шла Японская война. Служба была опасная. Об этих вещах нет охоты вспоминать. То, что мы выжили — это положительный момент.
Я был в качестве стрелка-радиста. Летал очень мало, потому что у меня было образование достаточное и меня быстро списали с воздуха и поставили работать на слежение за самолетами и управление. Это была офицерская должность. Но мне не хотелось служить офицером, ни на каких условиях, не моя стихия. Я хотел быть в гражданке.
Когда я вышел, то окончил Саратовский юридический институт. Всю свою жизнь работал на заводе «Первое мая» и в научно-исследовательском институте вычислительной техники. Там я возглавлял юридическую службу.
Жена у меня болела, хозяйка моя. Как она умерла, я оставил квартиру своим родственникам и ушел жить сюда. Вот так и живу в этой келье с 2006 года. Детей у меня не было. Родственники меня навещают. Правда, у них большого желания меня посещать нет, у меня есть телефон, и мы часто общаемся. Контакт с работой не теряю, всегда поздравляют с праздниками, с 9 Мая.
Я придерживаюсь воззрений Аристотеля. Он говорил, что смысл жизни человека заключается в активной политической деятельности. Я много пишу о политике. С 1991 года мои статьи начали публиковать, я написал уже 200 статей, пятая часть опубликована. Я активный сторонник просвещения, юридической работой я даже меньше занимался.
Весь день, сколько здоровье мне позволяет, я пишу. Можно сказать, я сейчас больше работаю: чтобы написать статьи политического содержания, необходимо много времени: нужно всю информацию переработать умом.
Я считаю, что в Кирове необходимо создать газету «Критика и политика». Сегодня молодежь надо воспитывать с гражданско-политическим уклоном, нужно критически мыслить. Но для того, чтобы такое мышление появилось, нужны критические СМИ. Сейчас таких нет, и выходит столько непригодных газет! Создание конструктивной газеты поможет движению, прогрессу.
Дмитрий Афанасьевич Вакилев, 63 года
— Я родился в Свердловской области. Жил в Херсоне на Украине. 12 лет проработал на шахте в Донецке, потом — в Казахстане шофером, а еще 10 лет на ферме в городе Мураши Кировской области. Но оттуда меня выкинули как собаку: у меня не было ни денег, ни стажа. Так я оказался в кировском центре для бездомных на Сплавной. Помучался там, и меня сюда перевели. Здесь я оказался по инвалидности, мне сделали операцию. Живу уже четыре месяца.
Отец у меня умер, я даже не знаю, когда. У меня такие сестры, что не сочли нужным сообщить. Раньше думал: «На кого я брошен?». Я хотел взять ружье и застрелиться. Несчастлив, что родных у меня нет, бывали времена, когда я плакал.
Я служил в Афганистане, столько своих друзей там потерял… Не считаю за людей моджахедов-душманов, с кем мы воевали. Я год пролежал в госпитале: рядом со мной взорвался снаряд.
На днях я взял в жены Нину. Это моя землячка, она жила в Мурашах. Сейчас у нас семейная жизнь. Она женщина неплохая — хорошая! Душевная. Но курить не дает.
Я не признаю своих сестер и братьев, потому что они очень плохие люди. В Свердловской области живет Галина, любимая сестра. Она очень хорошая. Я люблю ее. Нина вчера ей письмо написала. Жду ее.
Зрение у меня портится очень. Иногда плохо слышу, гул в ушах. Такого раньше не было.
Я, с одной стороны, и счастлив. Но не счастлив тем, что родных у меня нет.
Нина Ильинична Даровских, 80 лет
— Я из Мурашей. У меня есть только сын и сноха. Больше никого нет. Сначала мы здесь вместе с мужем жили, но он умер. Тут и похоронили его. Я уже забыла, сколько я здесь. Года три, наверное. Сын с женой живут в Мурашах. Навещают меня. Позавчера вот приезжал.
Я проработала секретарем-машинисткой в депо 45 лет. Вот стаж. Училище никакое не заканчивала, сразу после школы пошла работать, лет в 19. Работа была совсем нетяжелая.
Здесь мы ходим в спортзал, кино смотрим, часто концерты проходят. Кормить, правда, стали хуже. Книги читаем, у нас здесь даже дискотеки устраивают. Я давно уже не читала, потому что к свадьбе готовилась.
Когда я познакомилась с Дмитрием, то сказала ему: «Будешь курить, то я не буду с тобой дружить». И он перестал курить. Отучила! Мы хорошо отпраздновали, нам все купили. Сегодня мы переезжали в другую комнату. Комнатка, в которой будем жить, маленькая, но нам хватит. Мы пели песни, поплясали и покушали. Вот и вся свадьба.
Еще только немного живем, думаю, что все хорошо будет у нас!
Виктор Алексеевич Карпов, 62 года
— Я здесь уже пять лет, время пролетело... Моя жилплощадь занята, я отдал ее родственникам, а сам поселился здесь. Мои дети живут хорошо. Они ко мне не ездят, только я к ним. У них и так забот хватает, у дочери скоро будет четвертый ребенок. На выходные приезжаю в гости и возвращаюсь сюда. Когда я не смогу к ним приезжать, тогда уж они ко мне будут.
Где только я не поработал за свою жизнь! Был кладовщиком, шофером, автопогрузчиком, работал на леспромхозе, хорошая зарплата там была, да и все работы у меня были денежные.
Я был женат. Жена умерла, сердечница. Если бы ее не подвело сердечко, сейчас меня здесь, может быть, и не было бы. Но ничего. Здесь неплохо. Со всеми здесь хорошие отношения.
Здесь мне сделали операцию на глаз, бесплатно. В комнате мы живем втроем, все хорошо. Все есть: и телевизор, и буфет, и столовая. Мы же сами создаем здесь условия. Здесь хорошо. В душ сходил, отнес в стирку белье, а завтра уже все готово, все чистое, высушенное и выглаженное. Чего здесь плохого? А дома 4–5 внуков, по мне ходить будут. А здесь я живу спокойно.
Лидия Алексеевна Тиунова, 67 лет
— Я живу в доме-интернате уже 10 лет. И никак не могу привыкнуть. Дом есть дом.
Я родилась в деревне Крутиковщина в Оричевском районе. Была заместителем председателя по кормопроизводству. Работала все с одними мужиками: пахали, сеяли, потом сенокосили. А отучилась я в Кирове на повара, отработала два года в Мурашинском районе и уехала снова домой.
Не пошла по специальности, вышла замуж. Родила парня. Отработала на ферме пять лет, потом стала бригадиром. Еще закончила Яранский техникум на агронома, так и проработала им всю жизнь: до 1995 года. А потом колхоз развалился и работать стало негде. У нас дома было хозяйство, за счет него и жили. В 1988 году у меня умер муж. Больше замуж я не выходила. И не хотела: у каждого мужчины ведь свой характер, надо привыкнуть.
У меня есть сын и дочь, у них семьи. Дочка Света вышла замуж на Украине, жила в Харькове. Ее муж Сашка дослужился до майора, и они недавно переехали под Москву, в Звенигород.
Сын Олег работает шофером, возит больных на скорой помощи, живет с семьей в Оричевском районе. Навещает меня. Внуки у меня большие: один уже в армии отслужил.
Однажды случилось, что я потеряла сознание и очухалась только в больнице на пятый день. Это было в 2005 году. Лежала целый месяц, сейчас вот правую руку не чувствую. Если бы дома не нужно было бы топить печку — я бы сюда не поехала. Но сын переехали в другой дом, и я жила одна и не справлялась.
Сначала я ревела все, очень тяжело было привыкнуть. Я подружилась здесь много с кем, но все равно чувствую себя не как дома.
Татьяна Сергеевна Пленкина, 56 лет
— Я здесь с 1992 года. И уже привыкла, я как дома теперь. У меня соседи очень хорошие!
Я родилась в Шабалинском районе. До 14 лет я жила с бабушкой, потом все по интернатам. Когда бабушка умерла, я попала в детский дом в Мурыгино, жила там до 17 лет.
Потом попала сюда, работала здесь — полы мыла, помогала санитарочке. Но потом заболела, и мне врачи не разрешили больше работать, так и не работаю.
Я за одной бабушкой здесь пять лет ухаживала, но она умерла. Сейчас я отдыхаю. Операция скоро будет на глаз. Кроссворды разгадываю, книжку взяла сейчас «Обручальное кольцо». Мне нравится эта книжечка.
Бывает, люди дома так не живут, как здесь!