Председатель движения «Право на оружие» Мария Бутина приехала в Марий Эл, чтобы пообщаться со сторонниками идеи легализации оружия в России. В интервью журналисту «7x7» она рассказала о том, как изменилось отношению к ношению оружия в стране, почему в России следует отменить запрет на существование частных военных компаний и как движение взаимодействует с политическими силами.
— Зачем вы приехали в Марий Эл?
— Руководство «Права на оружие» традиционно объезжает регионы, где у организации есть отделения. Инициатива всегда исходит из регионов. Это хороший повод пообщаться с прессой, провести встречу для сторонников, получить какой-то стимул для развития, наметить план развития на будущий год.
— Какие мероприятия планируете?
— Проведение круглого стола, посвященного проблеме гражданского оружия. Встреча актива организации и определение плана на будущий год. Ознакомление с оружейным рынком Йошкар-Олы: с магазинами, товарами. Хотим пообщаться с продавцами, чтобы понять, как здесь распродаются товары, как работает здесь лицензионно-разрешительная система. Потом по этим впечатлениям составим свою аналитику.
— Вы как-то собираетесь участвовать в местной политике? Грядут выборы главы Марий Эл.
— Движение «Право на оружие» непосредственно в выборах не участвует. Мы не принадлежим ни к одному из политических лагерей, так как у нас собраны люди самых разных политических взглядов. Обычно накануне выборов наши активисты проводят опросы кандидатов относительно симпатии к нашим взглядам. Относительно поддержки наших идей кандидатами мы и призываем своих сторонников голосовать.
— Полемика о легализации короткоствольного оружия вышла на какой-то новый уровень? Появились новые аргументы и контраргументы?
— Ничего нового в этом вопросе, видимо, уже выдумано не будет. Мы ссылаемся на факты как на подкрепление своих вечных аргументов. Вот недавно мы на всех своих площадках опубликовали статистику, предоставленную нашими партнерами — общеевропейской конфедерацией за право владения гражданским оружием Firearms United по оружейному законодательству в странах Европы. Она подтверждает нашу давнюю точку зрения, что разрешение короткоствольного нарезного оружия снижает преступность в странах, где такое разрешение происходит.
— Что за последнее время движение сделало для легализации гражданского оружия в России?
— В 2014 году появилось два законопроекта от сочувствующих нам депутатов Государственной Думы из фракции ЛДПР. Какие-то из наших инициатив были Думой отклонены, какие-то — еще не рассмотрены. Нам никто не обещал, что наша борьба будет простой. Еще мы ездим по России, проводим такие круглые столы, как сегодня, просвещаем население и увеличиваем, таким образом, количество наших сторонников. В практической части мы обучаем людей пользованию гражданским оружием, содействуем развитию стрелковых клубов. Здесь мы пытаемся повлиять на смягчение законодательства, которое сейчас чрезмерно сурово, касаемо открытия новых тиров и стрельбищ.
— Вы ведете активно пропагандируете свою деятельность. Какие результаты?
— Несколько лет назад по опросам общественного мнения в России было 14–15% сторонников гражданского оружия. Сейчас — 44%. Когда в российском обществе уже пять миллионов владельцев гражданского оружия, у которых на руках шесть миллионов стволов, а в преступлениях при этом участвует 0,3% этого оружия, уже трудно утверждать, что гражданское оружие ведет к расцвету насильственной преступности. Ну и наша просветительская работа играет свою роль. Если вы будете узнавать про автомобили только из историй про автомобильные аварии, то вы будете бояться автомобилей. Вот и об оружии люди теперь узнают не только из пугалок про него. Развенчиваем мифы и непонимание вокруг оружейного вопроса, как можем.
— На какие деньги вы ведете вашу агитационную работу?
— Мы не тратим на нее ни копейки. Наша активность в интернете определяется не финансовыми средствами, которые никто нам на эту работу не выделяет, а активностью самих граждан. То, что люди много постят наши новости на свои стены, объясняется не деньгами, а искренним их интересом к нам и оригинальностью подачи нашей информации. Уличные акции финансируются за счет членских взносов, которые каждое региональное отделение нашей организации собирает отдельно. Центральный офис финансируется за счет средств московского отделения. Мы каждый год публикуем финансовый отчет, и у Министерства юстиции никогда не было к нам никаких вопросов.
— Вы занимаетесь просветительской работой среди граждан на тему отстаивания своих прав в конфликтах с полицией. Какие последние громкие дела?
— Последнее громкое дело — дело Александра Телесова из Воронежской области. Он лежал дома со сломанной рукой. В дверь ворвались вооруженные грабители, которые начали угрожать ему и его дочерям. Он голыми руками надавал грабителям тумаков. Одному из них он причинил тяжкие телесные повреждения. Его могли осудить на семь лет за активное сопротивление грабителям. Оказалось, что один из нападавших уже отсидел в тюрьме восемь лет за убийство, остальные тоже имели проблемы с законом. При помощи юристов нашей организации с Александра быстро были сняты все обвинения. Это очень значимый итог — для нас важна каждая спасенная судьба. Чем больше резонанса по таким делам, тем больше шансов, что следующего фигуранта подобного дела оправдают и без общественного резонанса.
— На этой неделе из колонии освободилась фигурантка одного из прошлых громких дел по самообороне Александра Лоткова. Как вы расцениваете ее заявление, что она больше не будет носить травматический пистолет, так как теперь боится такой ответственности?
— Я не могу сказать, что ее взгляды изменились. Она же не заявляет теперь, что травматическое оружие нужно запретить, а движение «Право на оружие» никого не понуждает пользоваться пистолетом. Я бы дала сейчас Александре время прийти в себя и спокойно подумать после отбытия наказания по несправедливому, с моей точки зрения, приговору. Это дело принципиально важно, так как оно было очень похоже на показательный процесс против владельцев травматического оружия. Надеюсь, со временем Александра добьется своего полного оправдания.
— На своей странице на сайте «ВКонтакте» вы пишете про курсы начальной военной подготовки. Что это такое? Разве не исключительно государство может их проводить?
— Для многих людей очень важным явилось приобретение первоначальных навыков по оказанию медицинской помощи, выживанию в экстремальных ситуациях. Мы не учим людей навыкам проведения военных спецопераций. Наша задача — дать человеку навыки, как выжить и помочь близким в условиях военных действий, чрезвычайных ситуаций, помочь сотрудникам полиции в деле охраны правопорядка. Я рада, что большое количество людей посещает эти курсы, но немного расстроена, так как людям не хватает элементарных знаний в области доврачебной помощи. Курсы состоят из теоретической и практической части. Планируем ввести экзамен по итогам этих курсов, чтобы люди могли проверить свои полученные знания.
— Ваше движение как-то участвует в усилиях по легализации частных военных компаний (коммерческих предприятий, предлагающих специализированные услуги, связанные с охраной, защитой кого-либо и чего-либо, нередко с участием в военных конфликтах, сбором разведывательной информации, стратегическим планированием, логистикой и консультированием. В России по закону их деятельность запрещена), или это только ваша личная позиция?
— Участвует. Легализация ЧВК [частных военных компаний] позволит российскому государству значительно расширить свое влияние в самых разных точках земного шара. Именно так дело обстоит в США. Они могут охранять нефтяные станции, посольства, аэропорты. Здесь недостаточно просто частных охранных предприятий: нужно принципиально другое вооружение и другой уровень боевой подготовки. Вот недавно израильская частная военная компания отбила корабль у сомалийских пиратов. Легализация ЧВК будет еще и подспорьем для российского бюджета с точки зрения увеличения налоговых поступлений.
— Сотрудничество с подобными вам западными оружейными ассоциациями укрепляет ваши позиции внутри России?
— Не могу так сказать. Мы открыты для международных контактов. У нас партнеры по всему миру. Но эти контакты не навешивают на нас никаких обязанностей. У нас просто общее дело. Они помогают нашей просветительской деятельности с переводом статистики и законодательства по оружейному вопросу. Это и есть глобализация. Эти отношения очень важны и с того ракурса, что отношения властей России и западных стран в последнее время серьезно ухудшились. Тем больше в этих условиях нужно ценить взаимодействие общественных организаций для поддержания диалога между странами.
— Ваши противники обвиняют вас, что ваша деятельность является лоббизмом интересов крупных оружейных компаний, нуждающихся в новом рынке сбыта.
— Это мнение — глупость. Американский оружейный рынок настолько огромен, что американские оружейные компании значительно больше волнует происходящее на Аляске, чем в России. Да еще прибавьте сюда сложности с таможенными пошлинами и запрет на рекламу оружия в России. Российские оружейные компании ориентированы не на маленький местный оружейный рынок, а на госзаказы, на которых они и зарабатывают главным образом. Частных оружейных компаний в России практически нет, а те, что есть, заняты разработкой высокоточного оружия, а не массового. Наша деятельность выгодна только самим гражданам России, больше никому.
— В чем суть последних изменений в оружейном законодательстве, вызвавших бурное обсуждение?
— На самом деле там было не о чем говорить. Пресса все раздула, так как министерство внутренних дел вовремя не поместило пояснительную записку на сайте рядом с проектом поправок в закон. Принципиальных изменений не случилось. Теперь повсеместно разрешено ношение травматических пистолетов: разночтений в законах больше нет. Увеличено количество патронов, которых можно носить с собой — с 400 до 1000. Облегчили жизнь иностранным охотникам, которые теперь могут хранить оружие в России. Коллекционеры оружия теперь не обязаны отчитываться в министерство культуры о приобретении оружия. Вот, в общем, и все.
— Что у вас за трудности с реализацией проекта «Мой дом — моя крепость», если он уже одобрен рабочей группой в правительстве? Какие проблемы с его реализацией?
— Мы недавно проводили серию массовых акций в России по этому поводу. «Право на оружие» собрало необходимые для рассмотрения этой инициативы Думой сто тысяч подписей на портале «Российская общественная инициатива». Мы действительно прошли экспертизу федеральной экспертной группы при правительстве России. Но за этим не последовало никаких действий, хотя в экспертной группе нам обещали, что такой закон будет внесен от имени правительства в Думу уже осенью. Можно предположить, что правительство считает, что у него есть куда более важные вопросы. Но по последнему вопросу ВЦИОМ по теме наибольших опасений россиян на первом месте среди этих опасений был именно вопрос безопасности. Поэтому с точки зрения общества наш законопроект неотложный.
— Вы же видите, что определенные политические силы испытывают к вам симпатию, а другие — нет? Кроме того, вам же нужна поддержка определенных политических сил, чтобы ваши идеи стали законами?
— Верно. Право на оружие зависит от действующей власти. Однако сейчас твердая позиция по вопросу владения оружия есть только у одной партии — ЛДПР. Они поддерживают наши взгляды. В других партиях такой консолидированной позиции нет. В них есть отдельные люди, которые нам сочувствуют, — тот же сенатор от Марий Эл Александр Торшин в «Единой России». Мы не рассматриваем возможности вступления в какую-либо политическую партию. Нам нужно наращивать свою численность и влияние, чтобы политические партии заинтересовались нами, нашими идеями с целью заручиться нашими голосами на выборах. Разумеется, для этого партиям придется включить в свои программы наши предложения.
— Ваша программа по большей части совпадает с программой политиков, называющих себя демократическими националистами, — партий «Народный Альянс», Национал-демократической партии России. Это предложения о демократизации правоохранительной системы, расширении полномочий судов присяжных. Это и есть политические симпатии?
— Это очень похоже на софизм: человек умеет плавать, рыба умеет плавать, значит, человек — это рыба. В ряде программ политических партий есть очень правильные идеи. Но у нас есть собственная программа. Мы ведем законодательную работу, не придерживаясь централизованно ни одной политической позиции.
— Вы сторонник референдума по вопросу о праве на свободное владение оружием?
— По нынешнему законодательству по этому вопросу не может проводиться референдум. Право на свободное владение оружием — вопрос федерального закона, принимаемого парламентом.
— Ваш бизнес [Мария — генеральный директор ООО «Антарес», занимающегося рекламой, интернет-продвижением, организацией мероприятий, политтехнологиями] оказывает влияние на ваши убеждения?
— Да. Я убеждена, что занятие бизнесом формирует определенные политические взгляды. В «Праве на оружие», как правило, состоят люди, которым есть, что терять. Они с помощью оружия защищают свою семью и детей. Когда ты на собственной шкуре чувствуешь проблемы мелкого и среднего бизнеса, тебе куда легче адекватно предлагать изменения в законах. Я вообще считаю, что любой государственный деятель, который собирается управлять экономическими процессами, должен пройти школу малого бизнеса, где он лично столкнется с бюрократией, коррупцией, оформлением документов, уплатой налогов, трудовыми спорами. Только тогда приходит понимание, как работать в этой области.
— Сфера ваших научных интересов как аспиранта — «Проблемно-политические движения как альтернатива традиционному политическому активизму». Вы считаете, что за движениями, направленными на реализацию одной конкретной инициативы, будущее?
— Именно так. Люди давно устали от традиционных политических партий, в программах которых написано одно и то же. Я и в теории, и на практике пришла к выводу, что через проблемно-политические движения люди лучше достигают своих целей в политике. Люди куда с большим удовольствием вступают в организации, которые предлагают конкретные и понятные цели. Будущее за организациями по типу «Права на оружие», не накладывающими дополнительных обязательств на убеждения своих членов, а работающими в узкой сфере.
— Ваш самоотвод с поста лидера «Права на оружие» очень неожидан с точки зрения российской политической культуры. У нас не только руководство страны долгие годы не меняется, но и руководители главных политических партий сидят на своих постах по 20 лет. Значит ли это, что ваше движение ближе к западной политической культуре, где смена политических лидеров в порядке вещей?
— Пора привыкать. Это нормальный демократический процесс. Быть многолетним председателем с кучей регалий и не давать организации дышать — это неправильно. У нас в организации много достойных людей, один из которых возьмет у меня эстафетную палочку. У нас уже в данный момент проводятся демократический праймериз и выборы. Новый руководитель внесет что-то новое в организацию.
— Отношение государства к вам меняется? На государственных телеканалах все чаще представлена ваша позиция.
— Нет однородной позиции государства по отношению к нам. Государство — это совокупность взглядов определенных людей. Чем больше мы можем повлиять на эти взгляды, тем больше мы сможем повлиять на систему. Например, в попечительском совете конфедерации практической стрельбы состоит вице-премьер Дмитрий Рогозин. Вовлечение подобных людей в оружейную культуру и формирует в конечном счете их позицию. Капля камень точит.
— За 4 года вашей деятельности вы стали ближе к реализации своих целей?
— Безусловно. В организацию вступают все больше людей. Все больше людей положительно относятся к оружию. СМИ все чаще дают нам слово и все адекватнее транслируют наши истинные взгляды. Я перестала слышать вопросы типа: «Когда всем разрешат свободное владение оружием?». Говорят теперь верно: о расширении права на оружие, о механизмах и процедурах этого расширения. Качество диалога перешло с маргинального и популистского уровня на уровень интеллектуальный.
— У вас есть видение будущего России? Идеал?
— Вовлеченность гражданина не просто в правопорядок, но и в дела государства вообще. В России очень многочисленная полиция, и тем не менее первое место в Европе по количеству убийств. В той же Австрии полицейских куда меньше, но гораздо меньше и убийств. А почему? А потому что там разрешено гражданское оружие. Ну и полиция явно работает эффективно там. Чем больше граждане вовлечены в государственные дела, тем больше они берут на себя ответственность, тем более позитивно они относятся к государству как таковому.
— Какие сейчас главные проблемы в вашей деятельности?
— Проблему всегда можно усмотреть в желании увеличить количество новых вступающих в организацию членов. Хочется большей информации о том, что происходит на местах, большей коммуникации с регионами. Не сказать, что эти проблемы очень серьезны. Нас никто не запрещает.
— У вас есть неотложные цели и задачи?
— Помощь людям, которые оказались в тяжелой ситуации в вопросах, связанных с владением оружием и самообороной. Защита прав владельцев гражданского оружия и изменение законодательства в пользу как можно более широкого его распространения. Принятие закона «Мой дом — моя крепость». Новый председатель «Права на оружие», наверное, еще дополнит этот список.
— А стратегические задачи?
— Они с самого начала нашей организации закреплены в ее уставе. Я бы не хотела, чтобы они менялись, чтобы здесь появлялись какие-либо подтексты и течения. Мы ставили себе задачу — защиту прав владельцев гражданского оружия. Так есть и будет.
Мария Бутина — уроженка Алтайского края. С 2008 по 2011 год она входила в Общественную палату этого региона. Бутина была помощницей экс-сенатора Александра Торшина, который затем перешел на должность зампреда Центробанка (в 2018 году ушел в отставку). С 2011 года Бутина является основателем и членом общественной организации «Право на оружие», выступающей за смягчение законодательства в области ношения огнестрельного оружия. С 2016 года она проживает в США по студенческой визе. В 2018 году американский Минюст задержал россиянку за деятельность как агента влияния в пользу России, что в Америке является незаконным.