В начале декабря Минюст закончил плановую проверку архангельской общественной организации социально-психологической и правовой помощи ЛГБТ (лесбиянкам, геям, бисексуалам и трансгендерам) «Ракурс», по результатам которой внес ее в реестр иностранных агентов. Руководитель организации Татьяна Винниченко считает, что она вместе с коллегами не занимается политической деятельностью, а Минюст попросту хочет взять реванш за поражение в суде по другому делу. Об этом лидер «Ракурса» рассказала в интервью «7x7».
— Как и от кого вы узнали, что ваша организация включена в список иностранных агентов?
— Мне вчера друзья прислали ссылку на этот реестр, после чего информация появилась в некоторых интернет-изданиях. Мне кинули ссылку на «Эхо Москвы», потом на «ТАСС» и так далее.
— С чем вы связываете включение организации в этот реестр?
— Это следствие их проверки, которая шла с 5 ноября по 2 декабря. Она была плановой. Мы предоставляли документы о своей деятельности. И, как говорит юрист нашей организации, запрашивались такие документы, как заявки в фонды, которые обычно не проверяют. Проверка была очень сфокусирована на фандрайзинге организации: наши заявки, наши договоры с донорами и партнерами, сметы, реализации проектов, отчеты по проектам. Все остальное, такое ощущение, проверялось для галочки. В результате нам вручили акт, в котором почти 80 страниц, где собраны всякие небылицы про то, что я поддерживаю Николая Алексеева [ЛГБТ-активист]. Он приезжал в Архангельск. Нас это не касалось. Он не обращался ни в организацию, ни ко мне. То есть он сам какую-то деятельность проводил, чтобы судиться по закону о запрете пропаганды гомосексуализма. На нас они не выходили. Но в том числе и эти факты были поданы в акте как наша политическая деятельность. То есть собрали все, что можно было. Одиночные пикеты геев и эти пикеты не были связаны с деятельностью организации. Все — туда. Такое ощущение, что Минюст много лет с миру по нитке собирал все, что касается этой темы, и сейчас мы стали агентами.
— Что вы намерены делать?
— Естественно, мы будем судиться. Мы это так не оставим.
— Каким словом вы сами называете то, чем занимается ваша организация?
— Наша организация занимается социально-психологической и правовой поддержкой ЛГБТ. Это написано в названии, отражено в уставе организации, которая действует уже семь лет. Все эти годы мы поддерживали сообщество людей, которым достаточно тяжело жить. И их жизнь ухудшается в связи с гомофобной политикой государства. У нас есть комьюнити-центр, куда приходят ребята. Мы оказываем консультационные услуги, проводим тренинги и так далее. Назвать нас политической организацией, на мой взгляд, нельзя. Напомню, что закон против пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних сначала же в Архангельске был принят. И я подавала в суд, чтобы отменить этот закон. Я считаю, что эту деятельность можно назвать адвокационной. Когда государство так наступает, загоняет ЛГБТ-сообщество в подвалы, обратно в шкафы, это очень плохо. Государство фактически показывает, что ЛГБТ — это люди второго сорта, люди, которых нельзя упоминать нигде, люди, которые не равны с другими гражданами. Понятно, что наша организация имеет определенную точку зрения по этому поводу. Конечно, мы пытались в суде доказать дискриминационный характер этого регионального закона. У нас ничего не вышло. И вот, пожалуй, что это единственная форма, которую можно назвать взаимодействием с государством.
— После того, как недавно иностранными агентами попытались объявить «Солдатских матерей Санкт-Петербурга», в прессе и обществе было бурное обсуждение этой ситуации. В некоторой степени это помогло снять клеймо иностранных агентов с организации. Как вы думаете, получится ли у вас, положа руку на сердце, отбиться так, как это получилось у «Солдатских матерей Санкт-Петербурга»?
— Я очень надеюсь, что суд будет следовать доводам разума и посмотрит на все это собрание псевдофактов и цитирование чужих буклетов в акте, который должен относиться только к нашей организации, и, вполне возможно, суд встанет на нашу сторону. Тем более что Путин говорил про то, что с иностранными агентами палку перегибают. Может быть, но не факт. Мне кажется, что Минюст будет настроен решительно, потому что один суд мы у него уже выигрывали, и это реванш. Мне кажется, что здесь имеется и региональная специфика. Мы в 2010 году меняли устав и название организации, и Минюст не хотел нас так регистрировать. И мы выиграли только суд второй инстанции. Сейчас я думаю, что они всеми силами будут стараться нас закрыть. Тем более что летом у нас уволили с работы человека, который поддерживает нашу организацию. Это было шумно. Девушку уволили из университета по доносу. ФСБ там ходило без конца по вузу. Тут не просто Минюст пришел и сказал: «Ага! Вот они тут чем занимаются!». Нет. Это все с самого начала спланировано для того, чтобы «Ракурс» уничтожить или очень сильно усложнить нам жизнь. Понятно, что с клеймом «иностранного агента» работать, наверное, не сможем. Веры не очень много. Но все правовые механизмы надо задействовать. А вот в то, что поднимается большой шум в прессе и они вдруг отзовут [свое решение], в это я не верю совсем.