Писательница приехала в Воронеж в качестве специального гостя на награждение победителей конкурса «Правила роста», который на этот раз был посвящен инновациям в журналистике и новым технологиям изучения иностранных языков. Собрался полный актовый зал ВГУ. Но судя по тому, что добрая часть зала покинула помещение сразу после того, как ведущий объявил о завершении диалога с Татьяной Толстой, сам факт приезда писательницы стал куда более заманчивым предложением для воронежцев, чем результаты конкурса, о котором, к слову, многие слышали впервые.
Татьяна Никитична, едва успев занять кресло гостя, сразу открестилась: «Я понятия не имею о журналистике, меня просто к вам сюда пригласили. Программу «Школа злословия», которую я вела 12 лет, закрыли. Я писатель, повествую о жизни, в политику не лезу». И все же поговорить не только о вкусных борщах, детской литературе и новой книге писательницы «Легкие миры», но и о волнующих, актуальных событиях сегодняшнего дня участникам встречи все же удалось.
— Как вы относитесь к протестному движению сейчас? Раньше вы заявляли, что поддерживаете Болотную.
— Да, хоть я к толпе и не присоединялась, но я ее поддерживала. Я уверена, что как наблюдатель принесу куда больше пользы, чем как простой участник. Но, к сожалению, я не верю в уличный протест. Не та культура у нас. Еще Салтыков-Щедрин писал, как в России подавляют людей с другой точкой зрения: «Тащить и не пущать». Соваться в протест просто нет смысла: для невинных людей все кончается позором.
— Что такое интеллигенция сегодня?
— Это, как правило, образованные люди с обостренной совестью. Плохо только, что эта совесть разум притупляет. А жажда всеобщей справедливости бессмысленна — такого не бывает. Интеллигенция всегда предлагает критичный взгляд на вещи, но не пути решения проблемы — в этом ее беда.
— Как выглядит интеллигент?
— Человек, который много думает, выглядит тупым: отвисшая нижняя губа, дурная походка. В общем, плохо выглядят работники умственного труда.
— Откуда вы черпаете новости?
— Я не верю ни одному СМИ. Обычно я просматриваю свою френдленту на Фейсбуке. Мои друзья, которые читают газеты и смотрят телевизор, уже «переварили» информацию оттуда, как дождевые черви. Обычно в социальных сетях люди публикуют более правдивую информацию — это своеобразная система переработки и отжима. Так я составляю более-менее объективную картину. В этих же целях я добавила в друзья и парочку «негодяев». С некоторой пользой для себя читаю те войны, которые они устраивают друг у друга на стенах, я же остаюсь в собственных раздумьях. Я вообще редко что комментирую в социальных сетях.
— Даже телевизор не смотрите?
— Уже лет 7-8. Ведь только в Интернете я могу узнать, что в репортаже якобы о событиях сегодняшнего дня использовали отрывки видеосюжета о Сирии.
— А как вы относитесь к мату?
— Я его употребляю.
— Что вы можете сказать о репрессивных законах в Интернете?
— Ну, запрещают что-то. Не впервой, будем обходить.
— Почему трагедию в московском метро к концу недели забыли, а обсуждение, кто сбил малайзийский боинг, идет и по сей день?
— Падение боинга — это огромное политическое событие. И наши, и Украина, и Штаты говорят, что знают, кто виноват — но ни у кого нет доказательств! Это всего лишь политические заявления. Это мировой масштаб, поэтому спрашивать, почему это до сих пор обсуждается, бессмысленно. Другое дело, это ужасно, что так происходит. Внутренняя трагедия не должна затмеваться ничем, даже событием такого масштаба. То, что случилось в метро — это полная вина прежнего начальства, да и не только. Это вопрос: а как у нас организована система тендеров? Почему ГОСТы и СНИПы уничтожены? Трагедия в метро должна стать предметом разбирательств прокуратуры, и эту проблему нельзя убирать на второй план. Я представляю себе состояние семьей погибших людей. Моя невестка погибла при взрыве на Автозаводской 10 лет назад... После такого ты никогда не будешь прежним.