Заявленная тема разговора, который прошел в воронежском книжном клубе «Петровский», звучала скорее провокационно — «Будущее как опечатка: как меняется российское общество». Тем не менее Александр Морозов, редактор «Русского журнала», политический обозреватель Forbes, Slon.ru и Colta.ru, поделился своим видением новой истории путинской России. Это сталинская модернизация в новом виде? Или проведение политики без мобилизации элиты?

«Путин пытается переиграть международное положение России»

«Политический курс нашей страны резко изменился после 2003 года. 10 лет полномасштабной деятельности Путина сделали его политику узнаваемой и… принимаемой во всем мире. До крымских событий это была экономикоцентричная политика, конечной целью которой была капитализация страны, ее полное вовлечение в мировую экономическую систему. Второй главной целью было укрепление суверенитета: обустройство границ, расстановка комплексов противоракетной обороны. Таково было классическое понимание политики Путина.

И внезапно он отказался от обоих пунктов. Крым — это глубокий пересмотр курса. Кремль начал политику «рискованной игры», пошел под санкции. А это означает, что теперь Путин действует в интересах какого-то другого будущего для России.

Россия забрала себе территорию. И это тоже идет вразрез со старым курсом на суверенитет.  Этот шаг наносит ущерб суверенитету. Россия теперь имеет внутри себя территорию, статус которой на годы и десятилетия не будет признан. Это бесконечная проблема урегулирования конфликтов, как в ситуации с Нагорным Карабахом или Приднестровьем. К тому же, это ограничивает возможность участия в международных организациях.

Конечно, очевидно, что большинство поддержало присоединение Крыма — поддержал и политический истэблишмент, кроме депутата Пономарева. Наши люди искренне сочувствуют и Донбассу. Но политически Россия получила рядом со своими границами гигантскую дестабилизированную зону, где полным ходом идет партизанская война. Это бросает тень на наше будущее.

Почему Кремль на это пошел? Путин пытается переиграть международное положение России. Но как? Непонятно, каких институциональных преобразований хочет Путин. У России нет пакета международных реформ.

Если ориентироваться на то, что новый консервативный и антиамериканский курс принесет России новых союзников, то надо понимать, что Россию пока поддерживают лишь некоторые крайне правые и крайне левые в Европе. Но не они определяют повестку дня. Страны бывшего СНГ сейчас боятся Россию, по большей части из-за прокремлевских публицистов, которые позволяют себе весьма провокационные высказывания. Путинский поступок — это то же самое, что если бы Индия оторвала кусок от Пакистана.

Ранее игра Путина всегда была рациональна, прагматична, но внезапно стала рискованной. Это политика создания кризиса, что очень напоминает 30-е годы. Путин создает угрозу, на которую нужно отвечать. (Нет, я ни в коем случае не сравниваю Путина со Сталиным или Гитлером). Невозможно представить, что получит Путин от этого кризиса. Но этот кризис многое показал. Например, раньше я был убежден, что СССР распался. Сейчас приходится спрашивать себя: а возможно, распад СССР не завершился в 1991 году?»

Что дальше?

«Путин, с помощью Крыма, получил новое большинство. Что он будет делать с этой поддержкой?

Есть три опции. Как утверждает определенный круг людей — сторонников социальной справедливости, как, например, Прилепин — надо развернуть это большинство и начать новый антиолигархический цикл борьбы. Им нужно то, чего ждало общество, когда с должности снимали Сердюкова.

Второй путь, который поддерживается такими, как Проханов, — это мобилизоваться для восстановления «Российской империи», «русского мира». Это уже направленность, скорее, не вовнутрь, а вовне, что поможет объединить население против Запада, США. Подобная игра может растянуться на 5-7 лет.

Третий выход — это просто ничего не делать в этой ситуации. Вполне возможно, что Кремль — как это бывало и ранее — ничего делать и не будет.

Парадоксально, что Кремль избегает институционализации, что он не стремится закрепить это новое, «посткрымское» большинство в качестве политической силы. Оно впоследствии могло бы стать новой партией — в противовес «Единой России», которая пребывает в ужасном состоянии. Или «Народным фронтом», то есть не партией, а движением. Но Путин в этом направлении не движется.

Мне пока непонятно, какую повестку дня сможет предложить Путин. Пока что он делает упор на «хорошие дела», например, обещает развивать инфраструктуру. Но наш народ не доверяет позитиву. Лунную программу «продать» тяжело, потому что она так или иначе будет встречена со скепсисом — мы привыкли во всем видеть коррупцию и воровство. Куда эффективнее публично громить олиархию …»

«Мы делаем акцент на морально-духовном состоянии»

«Наше общество сильно изменилось. 20 лет назад мы пребывали в состоянии постсоветского романтизма. 10 лет назад у нас еще не было автострахования и банковских карт, а сейчас мы жизни представить себе без этого не можем. Экономически Россия совершила огромный рывок. А вот политически развиваться не стала. Мы выбрали модель модернизации без демократии.

Что является основой демократии в Европе? В первую очередь, сменяемость власти, публичность политики. Кремль, по-видимому, собирается вместо сменяемости власти и публичной политики развивать «моральную политику».

И тут снова парадокс. Госдума непрерывно принимает законы, носящие моральный характер. А реально-то ничего не происходит. Закон против мата не истребил нецензурщину в нашей речи. Против курения — это вообще фашистский закон. Эти и другие ограничительные законы будут подталкивать население к развитию теневой жизни, к контрабанде и нелегальщине.

Будет ли Кремль управлять нами с помощью морали? Средний класс к этому не привык. Всем понятно, что за каждым патриотическим решением стоит протекционистская политика. Непонятно только, будем ли мы действительно тронуты этим пафосом. Но в любом случае если общество не будет ничему сопротивляться — им станет проще манипулировать.

Есть вещи более опасные, чем пресловутая радикализация общества (в возможность которой я не верю, но меня в этом пытается переубедить телевидение). Сейчас мы видим образование новой, абсолютно тупой формы лояльности — и это чем-то напоминает поздний Советский Союз. На уровне элитного общения, чтобы быть в тренде, придется расставлять маркеры: «пиндосы достали», «Европа загнивает». И это уже не консерватизм, а псевдоконсерватизм, охранительство».

P.S. На столе в центре зала книжного клуба «Петровский», в окружении новинок литературы, красуется свежее издание замятинского «Мы».