7 мгновений недели. Исполнительный директор «7х7» Павел Андреев:

Елена СОЛОВЬЕВА: Здравствуйте, уважаемые читатели и слушатели интернет-журнала «7х7»! С вами наконец-то долгожданная, я надеюсь, программа «7 мгновений недели», и сегодня с нами Павел Андреев — наш исполнительный директор. У нас возникло такое впечатление, что к нему накопилось уже очень много вопросов у самых разных людей. Во-вторых, я хочу сказать, что в марте у нас состоится общая конференция «7x7», где мы будем подводить итоги и делать выводы, думать, как нам работать дальше. И вот в преддверии этого события мы решили поговорить с Павлом о нашем издании и рассказать всем еще раз — может, кто-то чего-то не знает о нас все, что только можно. Конечно, один из вопросов, который задают наиболее часто (и такое ощущение, что на него никто и никогда не получал ответа) — «кому продался «7x7». Я сейчас поясню: есть небольшая часть комментаторов, которая тем не менее очень настойчива, и она очень часто повторяет, что мы якобы «продались Госдепу», если мы существуем на гранты. В то же время после появления у нас некоторых блогеров, например, Даши Шучалиной, появляются другие комментаторы, которые говорят: «Ага, мы все поняли! Вы продались Желтому дому». Расскажи, пожалуйста, кому мы «продались», а то мы не знаем. Редакция не знает. 

 

Павел АНДРЕЕВ: Привет, читатели, особенно те, кто интересуется этим вопросом. Думаю, что раз они об этом пишут, у них, наверно, больше информации, и они об этом в комментариях расскажут. А если серьезно, в России сложилась такая ситуация, что деньги на то, чтобы издавать СМИ, которое кого-то восхваляет, благословляет и всячески рекламирует, можно взять достаточно просто: либо у какого-то политического деятеля, который в тренде, либо у какой-то бизнес-корпорации, которая тоже об этом думает. Куда сложнее, но тоже возможно, найти деньги для того, чтобы «мочить» конкурирующую корпорацию, политическую группу у другой политической группы. Такие бизнесы существуют, псевдооппозиционные издания именно этим и занимаются. За это они берут деньги, «мочат», а потом резко меняют свою политическую ориентацию. Я говорю не о Коми, но это вполне отлаженный бизнес в других регионах. Им платят деньги за то, чтобы некоторые темы не освещались либо освещались в определенном ключе. Это вторая модель. Третья модель, которая самая сложная, заключается в том, чтобы найти деньги на то, чтобы независимо освещать события, которые происходят. Не восхвалять кого-то, не «лизать» — извините за грубость — и при этом не заниматься «мочиловом» конкурентов либо первых лиц. Пока что у нас получается находить ресурсы и издавать СМИ, которое не занимается прямыми заказами как «за» и «против». Прежде всего потому, что мы выстраиваем вот такую горизонтальную сеть. У нас многие разделы действуют автономно. Волонтерские разделы в Рязани, в Калуге, Орле. Часть средств мы, благодаря нашей межрегиональной сети, зарабатываем, используя нашу управленческую структуру. Мы можем провести социсследование, сделать какой-то проект во многих регионах. Ну и третья, и пока что самая значимая часть наших источников финансирования, — это пожертвования от Фондов, и куда в меньшей степени — от частных лиц. Что касается тех самых комментаторов, которые поочередно нас обвиняют то в продаже Желтому дому, то Госдепартаменту. Я не психолог, поэтому комментировать такую шизофрению мне достаточно сложно. При этом понятно, что нашу площадку «7x7» мы готовы предоставлять абсолютно всем. Больше всего интересуют люди, которые свой блог используют для того, чтобы усилить свою общественную деятельность. Люди, которые при помощи блога помогают другим гражданам или искренне информируют общество о болевых точках. 

 

Е. СОЛОВЬЕВА: Это называется «народная журналистика». 

 

П. АНДРЕЕВ: Народная, или мне больше нравится — гражданская. При этом мы, конечно же, открыты и людям политически ориентированным. Как оппозиции, так и людям от власти. Зайдите в Киров, мы там вполне себе публикуем мнение губернатора Белых и мнения его оппонентов. Так же мы можем делать и в Коми. Если Гайзеру или Чернову надоест «В Контакте», пожалуйста. Площадка «7x7» для них свободна на тех же условиях, на общих основаниях. Единственное ограничение, которое есть у нас по блогерам: мы не приемлем нацистов на сайте, а также тех людей, которые пришли к нам целенаправленно уничтожать площадку — оскорблять окружающих либо дискредитировать саму идею свободы обсуждений. 

 

Е. СОЛОВЬЕВА: Я хочу уточнить в таком случае. А цели и задачи «7x7» можно ли четко сформулировать, хотя я понимаю, что часть из них сейчас уже была озвучена. В том числе и предоставление свободной площадки. 

 

П. АНДРЕЕВ: «7x7» — это для нас сейчас три ипостаси. Первая – «7x7» — это общественный проект, в котором участвует «Мемориал», участвует Сажин, участвую я. Мы, люди, общественные активисты из разных регионов создаем площадку, где они могут найти себя, таких же людей в других регионах, найти своих единомышленников и новые идеи. Вторая вещь и, я думаю, это то, почему тебе, Лена, интересно на нашем сайте, Максу Полякову и другим журналистам интересно у нас писать. Мы зарегистрированное СМИ, и мы пытаемся в наших условиях делать профессиональную журналистику так, как у нас это получается. Да, у нас не хватает на что-то ресурсов. Да, мы не можем позволить себе кучу командировок. Это самые болевые точки. Но при этом у нас нет никакой цензуры, какого-то контроля госорганов, которые заставляли бы о чем-то писать или не писать. Мы финансово независимы для того, чтобы писать о том, что мы считаем важным. И третье — «7x7» — это онлайн-ресурс, на котором каждый может завести свой блог и использовать его для своих нужд и целей. И это направление онлайн-сервиса мы также будем развивать. 

 

Е. СОЛОВЬЕВА: Еще один вопрос. Мне кажется, мы еще не совсем закончили некую серию разоблачений. Ты говорил, что некоторые вещи ты не можешь комментировать, потому что не психиатр, комментировать высказывания, которые тебе в чем-то кажутся шизофреническими. Есть высказывания, которые я слышала от вполне вменяемых, на мой взгляд, людей. Что мы, как они выражаются, «контора Зильберга». Как вот, помнишь, выражение «сурковская пропаганда». 

 

П. АНДРЕЕВ: Прежде всего я передаю привет Александру Федоровичу Щиголеву, человеку, который, наверно, максимально интересуется в этой республике фигурой Зильберга. Опять же, если говорить серьезно, то, чтобы ответить на этот вопрос, нужно рассказать, и это будет вообще долгий рассказ про то, как устроена структура управления «7x7». Потому что мы коренным образом отличаемся от большинства СМИ, которые действуют в России. Она заключается в следующем: есть несколько уровней и структур, которые включают в себя «7x7». Первое: Есть, конечно, ООО, которое владеет свидетельством на средство массовой информации и адресом сайта. И больше ничем. При этом их легальное право издавать СМИ — очень ценно. Зильберг — один из участников этого Общества с ограниченной ответственностью. Самый большой участник этой доли, как основатель. Еще 27% в этом ООО принадлежит Несанелису Дмитрию Александровичу. И еще, и, кстати, это впервые озвучиваю, что опцион на девять процентов в этом ООО принадлежит мне. Поэтому ООО — это два человека де факто, и еще есть право у меня тоже войти в это ООО. Это ООО — это коммерческая структура, которая заключила договор с общественной организацией, которая сейчас является редакцией, которую возглавляет Елена Соловьева, уважаемая, и дирекция СМИ, которой сейчас управляю я. Может быть, менее уважаемый, но тоже, мне кажется, что работаю, как надо. И вот эта некоммерческая организация и управляет непосредственно всем СМИ. Изначально этой НКО был «Мемориал», но из-за ряда законодательных ограничений, которые поставили под удар «Мемориал», мы приняли решение создать отдельное НКО — «Центр поддержки регионов медиа и развития гражданской журналистики», с таким сложным названием, учредителем которого стали Игорь Сажин и я, для того, чтобы он и стал основным управляющим звеном ресурса. Таким образом даже юридически редакция отделена от учредителей и ведет всю свою хозяйственную деятельность отдельно.

 

Е. СОЛОВЬЕВА: То есть учредители, тоже надо прояснить этот момент, насколько они могут влиять на политику редакции, на все остальное, еще на что-то. Мне этот момент ясен, но он может быть не ясен кому-то там.

 

П. АНДРЕЕВ: Мы долго думали об оптимальной схеме. Нам от учредителей сейчас нужны не только финансы, тем более что учредители не являются главными спонсорами СМИ, мы привлекаем средства из других источников. А учредители нам нужны, в том числе и их интеллектуальный потенциал, который у них, безусловно, большой, кому бы там ни казалось иначе. Мы думали о балансе, который может давать заинтересованность учредителям — прежде всего интеллектуально и организационно вкладываться в создание нашего сайта «7x7». И мы придумали схему с редакционным советом, который является высшим органом управления, где был бы представлен баланс. Сейчас в редсовет входит пять человек, это Зильберг, Несанелис, Сажин, Соловьева и я. Вот как нами считается, такое представительство и обеспечивает максимальный баланс: учредителей, редакции и общественных интересов. Эта схема несколько уникальна. Тот, кто следит за медиа-рынком и знает, что сейчас сделали «The New Times», когда они привлекали средства для издания, они объявили, что с 1-го января они будут независимы от учредителей. Они создали фонд, некоммерческую организацию для тех же самых целей, что и мы, только мы сделали это еще три года назад. На данном периоде развития только некоммерческая организация может обеспечить независимость редакции, потому что она может привлекать пожертвования, не впадая в зависимость от каких-либо источников финансирования. Так что Зильберг — конечно, ключевая для «7x7» фигура, но вообще, вся наша структура и система устроена так, что невозможно кому-либо одному определяюще влиять на ситуацию.

 

Е. СОЛОВЬЕВА: Я это подтверждаю, кстати. Кто-то один, без коллегиального собрания, вот есть ряд вопросов важных, которые всегда обсуждаются коллегиально. Следующий вопрос, который тоже очень много обсуждался, — это премодерация. Я даже не знаю, насколько точен этот термин по отношению к нашему сайту, потому что, по моим наблюдениям, большая часть комментариев, которые есть на сайте, она премодерацию не проходит. То есть это либо блогеры, либо люди, зарегистрированные в Facebook'е или во ВКонтакте. Они совершенно спокойно комментарии оставляют, не проходя никакой премодерации. Тем не менее я хочу тебя спросить, оправдала ли она себя, меньше ли у нас стало всякого мусора в комментариях, что произошло с посещаемостью и комментируемостью с момента введения частичной премодерации?

 

П. АНДРЕЕВ: Моя оценка того, что называется премодерацией анонимных комментариев, она себя безусловно оправдала, потому что уровень дискуссии значительно повысился. Было опасение, что после введения премодерации анонимных, значительно упадет количество комментариев. Либо отдельным постом, либо прямо к материалу мы прикрепим табличку со статистикой — как изменилось количество комментариев. В первый месяц у нас был некоторый спад количества комментариев. Но уже к декабрю ситуация выровнялась, и мы поставили новый рекорд по количеству написанных комментариев за месяц, и приятно, что в большинстве — это комментарии, которые не содержат матов, которые содержательны, и некоторое количество людей сейчас стало авторизовываться, писать под своими именами. Де-анонимизация дискуссии в интернете — это вообще изначально, с момента создания сайта, — это один из главных принципов. И вообще качественную не анонимную дискуссию мы будем дальше развивать.

 

 

П. АНДРЕЕВ: Меня в этом плане больше интересует посещаемость. В январе по некоторым счетчикам мы превысили 80 тысяч уникальных посетителей.

 

Е. СОЛОВЬЕВА: 84, по-моему.

 

П. АНДРЕЕВ: 80 тысяч уникальных в месяц показывает, что мы стали серьезным ресурсом, еще пару лет назад было в 10 раз меньше.

 

Е. СОЛОВЬЕВА: Что значит «стали серьезным ресурсом», и какого уровня уникалов в месяц, возможно, нужно достигнуть для того, чтобы нас иначе стали рассматривать в плане нашей значимости. Я говорю не только о Республике Коми, но и вообще по России в целом, как ресурс?

 

П. АНДРЕЕВ: Мне кажется, что приоритетным при всем этом и при любви к цифрам, моим тоже, в смысле качества у нас есть два преимущества, которые мы должны развивать. Первая вещь — мы должны наращивать горизонтальные связи между общественными организациями. Мы должны создать такую сеть в стране, и мы этим занимаемся, чтобы люди, которые хотят поменять что-нибудь в лучшую сторону в стране, имели для этого больше возможностей. Для этого мы проводим во многих городах России различные семинары, людей друг с другом знакомим и говорим: ребята, давайте вместе что-то делать. Это то, что в «7x7» мне больше всего интересно. Вторая вещь, которая определяет значимость — это качество материалов. Сейчас, конечно, некоторые наши разделы оставляют желать лучшего по уровню новостей. Но это то, что ты прекрасно сама знаешь, у тебя на эту тему голова болит больше, чем у меня, а то, с чем мы работаем именно в качественном освещении тех вещей, которые волнуют гражданское общество.

 

Е. СОЛОВЬЕВА: Мне кажется мы заполняем, по крайней мере по некоторым регионам, например, Марий Эл, о Коми я уж говорить не буду, раз уж мы находимся в Коми, я здесь могу быть очень субъективной, мы заполняем некие лакуны, информационные дыры, которые не заполняются ни одним из СМИ. Дело тут даже не в том, каким образом мы подаем информацию, а в том, что дается та информация, которая глушится во всех остальных СМИ и которая интересует массу народа. Поговорив немного о нас, давай перейдем к темам, которые волнуют в том числе и посетителей нашего сайта и наших блогеров — это то, что происходит на Украине. Меня лично это очень волнует, потому что не далее чем позавчера я говорила со своей тетей, поздравляла ее с днем рождения по скайпу, которая живет на Украине. И она говорит, что всем им там страшно, что происходят страшные вещи, что город, где она живет, а это узловая железнодорожная станция, там постоянно тормозят какие-то составы из Ивано-Франковска и Львова, и все боятся, что началась война. Кроме того, что происходят события в Киеве на Майдане, по всей Украине тут и там что-то полыхает. Милиция охраняет памятники Ленину по ночам, даже в самых маленьких городках, чтобы его нигде там не опрокинули. Но, конечно, в Киеве творятся вещи пострашнее. Есть такой момент, который меня очень волнует тоже — есть мнение, что большинство убитых убиты снайперами, причем и с той, и с другой стороны. Типы ранений характерны. Кому выгодно накалять эту ситуацию, и не считаешь ли ты, что она искусственно накаляется?

 

П. АНДРЕЕВ: Если в целом говорить о том, что происходит на Украине, то есть только одно слово — это ужасно. Это ужас, и я не знаю, какое слово подобрать лучше, чтобы описать эту ситуацию. Почему же это произошло? Мне кажется, это ответ на вопрос, насколько мы сейчас, я имею в виду и Россию и российские города, готовы ли мы завтра начать резать друг друга за не очевидные цели? И ситуация на Украине дает нам печальный ответ, что да, готовы и при том очень сильно готовы, и только дай нам какой-нибудь повод. Это первая печальная мысль. Вторая печальная мысль заключается в том, что ситуация сейчас может быть урегулирована, только если будет общая консолидированная позиция Европы и России. И притом Россия должна внятно дать Януковичу понять, что никаких миллиардов он не получит, если будут применять насилие, использовать снайперов. И аналогично Европа должна показать митингующим и их лидерам, что коктейли Молотова — это не европейские ценности, так вот в Европу не идут. Другое дело, что сейчас оба этих сигнала, от России и от Европы, кажутся фантастическими. И поэтому у меня есть вторая пессимистичная мысль, которая состоит в том, что сейчас все это будет обостряться и закончится какими-нибудь столкновениями. Если продолжатся эти захваты полиции, военных частей, то, вполне возможно, что единственный вариант — это вводить миротворческие войска рано или поздно и на долгое время блокировать там какую-то политическую жизнь по максимуму, пока там все не успокоится.

 

Е. СОЛОВЬЕВА: Как, по-твоему, вообще в результате этого всего возможен ли югославский вариант?

 

П. АНДРЕЕВ: Я думаю, что нет.

 

Е. СОЛОВЬЕВА: То есть страна сохранит свою целостность.

 

П. АНДРЕЕВ: Я думаю, что да, потому что дележка квадратных метров и в квартире, и в масштабах страны, слишком это только обостряет. Есть же попытки как-то мирно ужиться. Это деление на части приведет к агрессии, это не нужно никому, ни внутри страны, ни России, ни Европе.

 

Е. СОЛОВЬЕВА: То есть это ситуация, которая не выгодна никому, по большому счету.

 

П. АНДРЕЕВ: Да вообще война никому не выгодна, куда лучше торговать. Поэтому сейчас все будут заинтересованы в том, как вернуться к цивилизованному торгу. 

 

Е.СОЛОВЬЕВА: Я очень хочу верить, что все так и будет, поэтому дальше на эту тему больше говорить не буду. Есть еще одна — это Болотная и «узники Болотной». Сегодня в 12 часов им должны были зачитать приговор, но на три часа дня еще ничего не началось. В это же время начались столкновения с полицией на Болотной площади в Москве, задержано много протестующих, которые пишут в твиттере — «как это символично, что мы отмечаем этот день, когда выносят приговор «узникам Болотной», находясь за решеткой». Опять в Москве что-то происходит, начинается опять какая-то движуха, которая была в декабре 2011 года после того, как прошли печально знаменитые, так называемые выборы, которые очень трудно назвать выборами. До этого в интернете было очень много мнений, что протест слит, что болотников тоже слили, что они уже никому не интересны, что все послушают приговор и будут жить дальше. 

 

П. АНДРЕЕВ: Фраза о том, что протест слит, мне непонятна, и как-то комментировать ее особо не хотелось.

 

Е. СОЛОВЬЕВА: Ну сдулись люди, все.

 

П. АНДРЕЕВ: Мне кажется, что сейчас одна из самых важных проблем в России, что у нас нет правил игры. Никто не понимает, за что мне будут последствия, а за что последствий не будет. На Болотной это проявилось на 100%. Пришло огромное количество на площадь. Явно участвовали тысячи в тех событиях, которые кто-то называет столкновениями, кто-то — избиением полиции, а кто-то — беспорядками. В этих событиях участвовали тысячи людей. Но были выдернуты совершенно случайно люди, которые сейчас ждут своего приговора. При том, что часть этих людей, которые изначально попали на эту скамью, были освобождены, кто — по первой волне амнистии, а кто — по второй. 

 

Е. СОЛОВЬВЕА: Тем не менее они отсидели достаточно долго.

 

П. АНДРЕЕВ: В принципе, содержать людей до суда — это возмутительно. Но если глобально смотреть на это дело, то это показатель того, что у нас нет правил. Люди не знают, можно мне в чем-то участвовать или нельзя. Можно делать ужасные вещи, как например, в Бирюлево — громить, поджигать, разрушать, и за это не будет никакого уголовного преследования.

 

Е. СОЛОВЬЕВА: А можно задеть туалетную кабинку.

 

П. АНДРЕЕВ:  Да, а можно задеть туалетную кабинку… Можно полтора года просидеть и выйти по амнистии, а твоего соседа отправят дальше на энное количество лет. На сколько — пока не знаем. И это касается не только Болотного дела, но и в целом по стране. Журналисты не знают, какая статья привлечет внимание… Допустим, мы публикуем десятки, а по стране тысячи коррупционных расследований, и на какие из них есть реакция общества? На какие-то есть, на какие-то нет. И чаще все те, на которые есть, — это какая-то сиюминутная конъюнктура, замочить какого-нибудь чиновника. А при этом параллельно за ту же самую статью про другого чиновника не будет никаких последствий. 

 

Е. СОЛОВЬЕВА: Я предположу, что такие правила игры создавать выгодно. Тут есть такой момент. Когда происходили эти события в Бирюлево, то там не было политической подоплеки. Были недовольные жители, были мигранты, но никто не выдвигал особых требований, что у нас правительство плохое и выборы подтасовало. Ситуации разные в этом. Наверное, что людей держат — это сигнал. А то, что мы ничего не понимаем, это потому, что у нас часто меняются законы. Они меняются настолько часто…

 

П. АНДРЕЕВ: Я думаю, что здесь целенаправленная политика заключается в том, что все должны сидеть в страхе и не знать, что будет. Одну организацию мы задавим, другую — наоборот, покажется по телевизору. Вчера премьер сходит на телеканал «Дождь» даст интервью, завтра мы загнобим телеканал «Дождь» всеми возможными силами, и сидите гадайте, что будет завтра. Ситуация неопределенности выгодна людям, которые влияют на эту неопределенность. Это позволяет выстраивать вертикаль. С другой стороны, она не выгодна обществу, потому что она уничтожает любую возможную инициативу. Зачем что-то делать, если за это будут непредсказуемые последствия. Невозможно созидание, если ты не знаешь правил. Должны быть открыты правила. А их сейчас нет. Это самое ужасно.

 

Е. СОЛОВЬЕВА: Что может значить неопределенность для тех, кто ее устраивает, кроме возможности удержаться у власти? Чем-то она может быть еще выгодна кроме этих вещей?

 

П. АНДРЕЕВ: Эта такая система управления. Кто-то считает, что в болоте можно что-то делать.

 

Е. СОЛОВЬЕВА: Но ведь достаточно долго у нас эта система существует, и ничего как-то.

 

П. АНДРЕЕВ: То, что такая система существует, это, конечно, проблема не системы. Люди, которые эту систему создают, — это не главные творцы. Главные творцы — это жители болота, которых эта обстановка устраивает.

 

Е. СОЛОВЬЕВА: Это лягушки, которых устраивают аисты. 

 

П. АНДРЕЕВ: Конечно. Поэтому показательная реакция. И то, что дикое количество людей пришло сегодня в Москве поддержать «узников Болотной», смешно. Ну какое дикое количество людей? Тысяча человек на 10-милионную Москву. Нет. Это очень маленькая сумма, это друзья собравшихся. Люди, которые туда пришли, — это профессионалы. Профессионалы-общественники, которых это интересует, либо политики, либо журналисты, которые это освещают. Вот основная аудитория собравшихся. В целом гражданам безразлично. 

 

Е. СОЛОВЬЕВА: В свое время Южную и Центральную Америку завоевала ничтожная кучка конкистадоров. Поэтому я бы не стала упирать на количество. Главное, наверное, это качество. И у меня остался последний вопрос, он касается закручивания гаек. Сейчас проходит Олимпиада, которую часто сравнивают с Олимпиадой в Германии перед Мировой войной. Там были послабления. И у нас они тоже были. И все говорили, что на время Олимпиады все будет хорошо, будет больше свободы. А потом, как она кончится, будут закручивать гайки. В то же время сегодня Марию Боронову во время этих беспорядков на Болотной задержали у суда с формулировкой «такие времена». То есть она спросила, за что ее задержали, а ей сказали «такие времена». И общеизвестен этот жуткий и безобразный инцидент, когда казаки нагайками избили девушек из Pussy Riot. Это вообще безобразие. У нас что, уже начали гайки закручивать, и почему это закручивание началось раньше?

 

П. АНДРЕЕВ: Я, например, никакого послабления в связи с Олимпиадой не увидел. Наоборот было усиление. При том, что самое печальное, оно было санкционировано Международным олимпийским комитетом. Тут — ограничение пребывания в городе, новые правила, запрет въезда автомобилей в Сочи, паспорт болельщика. То есть на отдельной конкретной территории взяли и ужесточили режим, отрезав город от какого-либо вчерашнего мира, в котором жили сотни тысяч людей. С целью создания и проведения шоу. 

 

Е. СОЛОВЬЕВА: Все боятся, рядом Кавказ.

 

П. АНДРЕЕВ: Ну что ж. Кому-то хочется жить в закрытом мире. Можно отделиться друг от друга заборами и никогда не выходить на улицу. Наверное, будет безопаснее. Но удовольствие от жизни тоже надо получать. И оно, как мне кажется, в общении, в коммуникации. Они отделили друг друга заборами, и ввели хождение по правилам, по инструкциям. Поэтому для меня самое печальное на этой Олимпиаде был даже не хоккей. А то, что она получилась очень закрытой. Люди ждали сотен тысяч иностранных гостей на Олимпиаду. Эти сотни тысяч не приехали, к большому сожалению. Сочи так и остался продуктом для исключительно внутреннего пользования. Сочи не как недельное или двухнедельное шоу по ТВ, которое стоит миллиарды, а Сочи как место, куда можно спокойно сесть в самолет, прилететь и увидеть Россию. Не только Москву и Питер, потому что задачей Олимпиады было показать, что у нас есть не только Москва и Питер. Показать не получилось. Люди не приехали в массовом количестве.

 

Е. СОЛОВЬЕВА: Почему? Это сознательный бойкот или боязнь близости севернокавказских республик?

 

П. АНДРЕЕВ: Здесь несколько проблем. Во-первых, сложно приехать в Россию с этой дурацкой сложной системой виз. Вторая вещь — в авторитарных и тоталитарных странах для многих людей есть свой шарм. Посмотреть на мощь, на закрытый мир. Его интересно посмотреть, почувствовать величие. Но у авторитарной страны может быть величие, если у нее есть мощный соперник. Как СССР. В СССР был ГУЛАГ и огромное количество ядерных боеголовок, супермилитаризация общества и помпезная сталинская архитектура. Некоторых людей западных это может восхищать, вот эта мощь. Так же, как сейчас Китай. Огромная закрытая страна с безумным количеством заводов и людей, которые впахивают на этих заводах. Вот эта тоталитарная мощь может восхищать. Но сейчас основной враг России в лице Запада, на который обрушилась вот эта мощь, это бедные задрыпанные геи. Ну это смешно. Режим, для которого главный и единственный враг — это геи, который всю свою мощь направил на геев, это смешно. Она не вызывает восхищения, восторга. Это как-то непонятно.

 

Е. СОЛОВЬЕВА: Раньше вся мощь была направлена на космос…

 

П. АНДРЕЕВ: Раньше это был космос, а сейчас — геи. Измельчал авторитазим. Он стал менее интересен, поэтому и не приехали. 

 

Е. СОЛОВЬЕВА: Я надеюсь, что авторитаризм укрупняться не будет, раз уж он измельчал. Как бы ты резюмировал нашу беседу. На что стране и «7x7» дальше надеяться? Сможем нормально развиваться как СМИ или нам придется выкручиваться постоянно? 

 

П. АНДРЕЕВ: Жизнь всегда сложная, и выкручиваться всегда придется при всех рафинированных условиях. Что касается будущего «7x7», то мы будем дальше работать. А что еще делать? Мы будем открывать разделы, причем совершенно разные разделы. Наша стратегия — открыть 30 провинциальных регионов — она будет действовать. Мы будем углубляться в некоторые специфичные города, делать спецпроекты. Например, открытие Усинского раздела было связано с тем, что в нашу команду пришел Дмитрий Несанелис. И так как он знает хорошо усинскую проблематику, мы получили ресурсы и возможность открыть Усинск. Если у Несанелиса или других партнеров будет желание и возможности открыть другие региональные разделы, мы их откроем. Технические возможности у нас есть. Если говорить про Россию, то мы как некоторое продолжение того, что происходит в России. Мы нацелены на максимальную интеграцию внутри региона. Если в масштабе страны говорить, то, мне кажется, нужно перестать пытаться закрыться сейчас. Мы явно сейчас на этапе максимального закрытия. Нужно понять, кто наш, а кто не наш. Нужно посмотреть в другую сторону. Как нам максимально интегрироваться в те процессы, которые происходят. Причем интегрироваться с позиции не закомплексованного чувака, а на позиции сильного интеллектуала, которому есть, что предложить миру, который готов конкурировать в честной, открытой, конкурентной борьбе и обмениваться знаниями и навыками.

 

Е.СОЛОВЬЕВА: Все так и будет. Спасибо, Павел.

 

П.АНДРЕЕВ: Спасибо, что дослушали. Надеюсь, что такие есть. Спасибо тем, кто дочитал. Надеюсь, такие тоже будут.