Российская школа за последние два десятка лет претерпела большие изменения. Они касаются не только новых технологий в обучении, использовании других методик, но и того, как педагоги стали общаться с учениками. В канун Дня учителя корреспондент «7x7» решил поговорить с учителем химии Коми республиканского физико-математического лицея-интерната Оксаной Мазурской, которая преподает 19 лет. Она рассказала, почему считает увлечение проектной деятельностью в школе плохой затеей, зачем в школе нужна комната для релаксации учителей, почему не пошла бы работать в обычную общеобразовательную школу и о тех моментах, когда может пошутить на уроке.
Беседа с Оксаной Романовной состоялась в кабинете химии после уроков. Там был ученик, который решал олимпиадное задание. Когда учитель отвлеклась на корреспондента «7x7», ученик попытался подсмотреть ответ в учительской тетради. Оксана Мазурская показала ему конфигурацию из трех пальцев и улыбнулась. Вообще во время беседы она часто улыбалась, рассказывая даже не о самых приятных вещах.
Фото Максима Полякова
О ПРОФЕССИИ
Обычно люди пытаются угадать, какая у меня профессия. Но почти никто не угадывает. Когда я говорю, что я учитель химии, люди меняются в лице (улыбается). Видимо, они вспоминают школьные годы и химию. Во всяком случае, еще не было ни одного человека, который бы сказал: «О! Я любил химию. Мне было классно».
Я горжусь своей профессией, так как вижу результат труда. Я понимаю, что тружусь не напрасно. Благодаря мне дети выбрали и получили ту профессию, о которой мечтали.
В нашей профессии можно работать только будучи в нее влюбленным, и если у тебя есть большая степень самоотверженности, отдачи. Без этого нельзя. Это большая жертва, и, прежде всего, ущерб для семейной жизни. Энергетически наша работа сильно выматывает. Мне еще помогает то, что мой ребенок учится здесь. Мы с ней, по крайней мере, видимся.
Я считаю, что сейчас педагогам нужна комната релаксации. И чтобы там висело что-то такое, по чему можно ударить, как в европейских или японских офисах. Надо, чтобы было куда выплеснуть энергию. Это не связано с детьми или учебным процессом. Это связано с ненужными бумагами, которыми заполонена школа. Скоро получится так, что на детей не будет хватать времени. Учителя должны будут писать бумаги. Такое ощущение, что сейчас некогда учить, и это очень угнетает.
В нашей профессии важно любить детей, хотя слово «любить» здесь не совсем подходит. Их надо уважать, быть в курсе их жизни. Нельзя жить отдельно, иначе контакта не будет. Они спрашивают мое мнение, мне интересно, что думают они.
Моему классу повезло, у нас шесть мужчин-педагогов. Учителя-мужчины должны быть в школе обязательно. Ведь это абсолютно разная манера общения. Но, увы, их мало. А вот инфантильных мужчин у нас сейчас очень много. Поэтому у детей должен быть перед глазами мужской пример. И это касается не только мальчиков.
О ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ПРИНЦИПАХ
Я не позволяю списывать детям. А зачем? Кто сможет сделать это незаметно, тот, значит, мастер. Но если я замечу это, то буду потом устно его спрашивать. Раньше медалистам педагоги помогали. Потому что все учителями были поставлены в такие рамки: надо было, чтобы медаль была подтверждена.
Иногда педагоги решают с детьми контрольные, когда происходит срез знаний. Они хотят, чтобы класс получил хорошие оценки. Зачем обманывать? Это ведь потом все равно обнаружится. Зачем учить детей приспосабливаться? Мы должны показывать личный пример хорошего отношения в жизни, а не ее плохую сторону.
ОБ УЧЕНИКАХ
С первого дня я сразу строго говорю ученикам о том, что хочу, чтобы были дисциплина и знания. Я рассказываю о правилах поведения на уроке. Ведь у нас еще и кабинет специфический, есть определенные требования к уроку. Но не всегда надо вести урок с полной серьезностью. Где-то можно посмеяться, где-то пошутить, чуть-чуть юмора добавить. Дети сейчас любят такие вещи.
С «олимпиадниками» отношения выстраиваются по-другому. Я знаю о них очень много, и они знают обо мне вещи личного характера. Их нельзя сравнивать с простыми учениками. Мы, как семья. Конечно, надо держать дистанцию, иначе залезут на шею и свесят ноги. Но они могут и в 10 вечера мне позвонить, и через социальные сети что-то написать.
О ТОМ, ЧЕМ ОТЛИЧАЕТСЯ ЛИЦЕЙ ОТ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ШКОЛЫ
Когда я начинала работать в обычной школе, то там были сложные дети. А сейчас мне работать проще, так как у нас учебное заведение, которое отличается от обычной школы. Дети, которые приходят сюда (в физико-математический лицей — 7х7), настроены продолжить обучение, поступить в хороший вуз и не только в России, но и за границей. Цель у них другая. Они зависят от учителей, потому что те дадут им знания. А в обычной школе сейчас другая ситуация. Увы.
Сейчас я бы уже не пошла работать в обычную школу. После таких детей — нет. Я начинала работать с классом, который никто не брал в школе №1. Это были самые «оторвыши». Но проработав уже 18 лет с такими детьми, тяжело вернуться в общеобразовательную школу. Это просто полный профессиональный провал. Педагог может расти, если рядом есть люди, ради которых хочется поднимать свой уровень. А если свой уровень не совершенствовать, то я не знаю...
О СОВЕТСКОЙ ШКОЛЕ
Я бы вернула советскую школу. У нас сейчас только проекты, они никому не нужны. Дети вышли, нарисовали плакатик, что-то защитили, сделали проект. Конкретному делу мы не учим. У них сейчас один урок русского языка и пять часов английского. О какой внутренней культуре нации можно говорить? У нас было очень хорошее образование, но кое-кому захотелось разрушить. Я заканчивала советскую школу и имею отличные знания. Сейчас получается, что все в погоне за новыми информационными технологиями забыли про общение. Мне непонятны виртуальные опыты. Как можно учить химию, смотря на экран монитора. Не всегда новое — это хорошее. Дети должны чувствовать предмет.
О ПОКОЛЕНЧЕСКИХ РАЗЛИЧИЯХ
Нынешнее поколение отличается от поколения 90-х и «нулевых». Это абсолютно разные дети. Дело в том, что у нашего любимого интернета есть и плохая сторона, которая влияет на детей. Мозг не может бесконечно принимать информацию. Мы в свое время эту пустоту заполняли книгой, человеческим общением. А сейчас у детей есть время только «лайки» ставить и статусы читать. Информации очень много, а что делать с ней, дети пока не знают. Плюс игры. Дети играют до вечера, до ночи. В итоге «домашка» им побоку.
Общий культурный уровень у детей пошел вниз. Они стали видеть все, что от нас в свое время скрывали. Нам не давали этого видеть. Мы это уже узнали в более осознанном возрасте. Дети видят агрессию, негатив с малого возраста. Они не могут с этим справиться, и в них он растет, кипит. И потом все равно находит выплеск.
Я вижу выход в том, что с детьми надо говорить, говорить и еще раз говорить. У нас никаких других рыгачов воздействия нет. Сейчас все упирается в права ребенка. Но дети забывают о своих обязанностях.
Но зато современные дети стали гораздо более раскрепощенными. У детей, которые в 2000-м году заканчивали школу, не было такой свободы. С одной стороны это очень облегчает общение, но с другой стороны, они иногда не чувствуют субординации, стирается граница, и получается так, что они с тобой общаются, как с подругой.
Сейчас многие дети далеки от родителей, от их внимания. У нас что получается: если ребенок обут, одет, накормлен, то родители успокаиваются. Родители гонятся за достатком, у них не всегда хватает времени на ребенка. Поэтому дети после уроков частенько остаются просто поболтать, потому что им элементарно не хватает общения. Дети ничего не рассказывают дома. Значит, в какой-то момент была потеряна ниточка, когда ребенок хотел что-то сказать, а родители его не услышали. С одной стороны такая ситуация связана с материальными трудностями, которые были в 90-е годы. Родители тогда стали работать больше. Хотя есть и другая позиция, когда родители говорят ребенку, что он уже взрослый и все должен делать сам. Хотя какие они взрослые?