— Для начала расскажи, как ты попала в Канаду.

— Помнишь была серия романов «Анжелика»? В 10-12 лет я этими книгами увлекалась. Особенно мне нравилась та часть, где Анжелика в Квебеке, в Новом свете, тогда я влюбилась в Канаду. Второй раз, когда я подумала, что хочу жить в этой стране — у меня висела карта мира на стене, и канадский флаг мне нравился больше всего, кленовый лист казался каким-то дружелюбным.

Так получилось, что когда я познакомилась с моим мужем, мы уехали жить сначала в Турцию, а там я — «Наташа». Можно прожить там 30 лет, родить троих детей, но для турков я всегда останусь русской проституткой. Это неуютно, ты как жирафа — всегда в центре внимания. Неважно, что ты одета прилично, идешь с мужем и детьми, к тебе всегда будет отношение как к женщине легкого поведения. При этом сами турчанки могут довольно легко себя вести и как-то фривольно одеваться.

— Откуда взялся этот стереотип?

— Это мы сами постарались. В 90-х годах, когда открыли границы, многие женщины поехали в Турцию работать проститутками. В числе этих женщин были даже такие, которые имели докторскую степень. Поэтому у турков о русских очень странное впечатление. Там женщина, даже если она закончила только среднюю школу, уже считается высокообразованной, она найдет хорошую работу и в проститутки никогда не пойдет. Сейчас в России все изменилось, но в 90-х годах было не так.

Сейчас большинство русских женщин там пытаются скрыть свою национальную принадлежность. Говорят, что они из Польши или из Бельгии, Великобритании. Какую угодно страну называют, только не Россию.

В Канаде я горжусь, что я русская. Они знают нашу историю, культуру, наш хоккей. Турки не знают, кто такой Достоевский или Пушкин. Да они и свою-то литературу плохо знают.

— Что, и нобелевского лауреата Орхана Памука не знают?

— Орхан Памук — немного скандальная личность, в какой-то мере даже запрещенная в Турции. Его читают более продвинутые люди. Что говорить, если у них 50 процентов женщин неграмотные, даже читать не умеют. У жен братьев моего мужа три класса школьного образования, у всех. Конечно, я не беру такие города как Стамбул или Анкара, но во многих регионах считается, что девочке незачем учиться, она ведь может выйти замуж. И вот они тупо сидят и смотрят сериалы, в которых обязательно присутствует русская, которая, как правило, проститутка или домработница, которая всех обманывает или спит с хозяином. Даже те турчанки, которые живут где-нибудь в горах и никогда не видели русских, знают, что все русские женщины — проститутки. И как там жить, работать, продвигаться по жизни? Это ужасно, когда ты не можешь гордиться своей страной за границей.

— Почему же тогда твой нынешний муж, который сам из Турции, выбрал тебя?

— У меня муж жил и учился в России с 1993 по 2000-й год. Сначала на архитектора, а потом перешел на филфак СпбГУ, ему казалось, что возможностей больше: можно работать в журналистике, преподавать русский язык и литературу, заниматься переводами. Тогда он заинтересовался русской историей, культурой, литературой. Он перечитал всю наш классику. Прекрасно знает русский язык. Я бы не смогла жить с человеком, с которым у меня был бы языковой барьер. Я видела, как многие наши девочки живут с канадцами, американцами, турками. Они элементарные вещи могут обсудить только через десять лет совместной жизни. Непонятно, на чем основан такой брак, наверное, только на желании этих женщин убежать из России подальше.

— Как вы с Серхатом познакомились?

— Я познакомилась с ним в Турции. Уже после мы много общались по скайпу. Потом встречались в Санкт-Петербурге. Когда решили пожениться, я переехала жить в Турцию. Мой муж курд, а в Турции — это примерно как чеченцы в России. То есть даже если ты ничего не сделал, ты виноват. Они могут жить хорошо только в той области страны, где их много. Диярбакыр, где мы жили, — это столица турецкого Курдистана. Очень красивое место, со множеством исторических памятников, по библии — вообще колыбель человечества, между Тигром и Евфратом. К сожалению, туристы туда не ездят, потому что опасно. Стычки с туркам, рядом граница с Ираком, постоянно что-то взрывают. Но все, кто туда все-таки ездил, приходят в полный восторг. Там в крепостях, которым по три тысячи лет, до сих пор живут люди.

— Почему вы не захотели переехать в Россию?

— Сначала хотели и даже переехали. Но у нас он «черный», здесь ему жизни нет. В 90-х годах, как он говорит, они чувствовали себя в России прекрасно. К иностранцам тогда относились очень хорошо. Несколько лет назад, когда мы жили год в Петербурге, его все принимали за кавказца, милиция знала, когда он идет на работу, каждое утро они дежурили возле нашего дома и говорили: «Дай хотя бы 50 рублей на пиво». Он не носил с собой деньги, мобильный, потому что постоянно отбирали, он перебывал во всех «обезьянниках» Петербурга, а пару раз за ним бегали скинхеды. Это не жизнь, когда ты не можешь даже нормально ходить по улицам. Знакомые говорили ему «иди, купи машину, мы тут все на машинах», но что за радость передвигаться короткими перебежками? Соседи написали нам под дверью «черный, вали из России», «Россия не для вас». В общем он у нас был «черным», а я в Турции была «Наташей». Мы начали думать, куда эмигрировать. Так как он курд, через программу ООН мог уехать как беженец. Я помню, как мы обратились в соответствующие инстанции, пришли по адресу. Там была комната, забитая чуть не до потолка документами. Мы хотели рассказать, почему мы решили уехать, но нам показали на кипы бумаг и сказали, что это все обращения по поводу нацизма в России. Россия в мире, по данным ООН, стоит на одном из первых мест по убийству иностранцев. Не Сирия, не Алжир, не какая-нибудь африканская «попа мира», а Россия!

— Ну в Африканскую «попу мира» просто не едут.

— Почему, там много миссионеров всяких, там достаточно народу. Но Россия — одна из первых по убийству иностранцев, и мы себя считаем какими-то высокоразвитыми людьми. Это нормально? Наши не понимают. Каково услышать где-нибудь в метро, как бабушка интеллигентного вида называет тебя «подстилка черножопого»? Причем Серхат — очень образованный, культурный человек. Сейчас он пошел на магистратуру уже в Канаде. Он никогда не матерится, не грубит. Мне столько раз было стыдно перед ним за наших. Был момент, когда за ним и его товарищем турком гнались двадцать человек, бритоголовых, по Невскому, все люди просто отворачивались. Даже менты делали вид, что не видят. Когда я приезжаю в Россию, первое, что бросается в глаза — черствость людей.

— В чем это проявляется?

— Например, в Сыктывкаре этой зимой мы стояли на перекрестке Октябрьского проспекта и Сысольского шоссе, и какая-то бабушка поскользнулась и покатилась под колеса машин. Она переходила на зеленый. Плохо чистят, когда хочешь перейти дорогу, с тротуара просто соскальзываешь. Идут люди. Стоят машины, но никто даже не дернется ей помочь. А потом свет сменился на красный. И водители вместо того, чтобы выйти из машин, начали ее объезжать. Она лежит, а они едут мимо. Я выскочила, потом подбежал какой-то мужчина, мы затащили ее на тротуар, а потом, когда снова загорелся зеленый, перевели на другую сторону.

— Но ведь какой-то мужчина все-таки выскочил.

— Там толпа народа была! Как-то я видела, как в Канаде в 8 утра в самой офисной части Торонто упал голубь с пораненным крылом. Люди в галстуках, белых рубашках и все напомаженные, выловили голубя, вызвали специальную службу. Им было плевать, что они на работу опоздали, в крови перемазались. Приехала машина из ветлечебницы, движение остановилось. Из-за одного только голубя! И все были счастливы, что спасли его. А когда в апреле там мигрируют маленькие ящерицы, на 15 дней перекрывают государственную дорогу, где шесть полос в одном направлении и столько же в другом!

— Как вы перебрались в Канаду?

— Сначала думали переехать в Норвегию. Но дело в том, что в Европе все равно не будет такого отношения, как в эмигрантских странах, коренное население, как правило, не очень любит мигрантов, трудно найти хорошую работу, — у них хватает своих врачей, инженеров и так далее. Мы рассматривали три страны: Австралию, Новую Зеландию, Канаду.

— А Штаты?

— Там уже сформировалась некая общность людей, считающих себя в первую очередь американцами. Для сравнения, в Канаде все говорят с каким-то своим акцентом. В Торонто, к примеру, только 20 процентов жителей могут называть себя коренными канадцами. Все остальные — эмигранты. Есть маленькие чисто канадские города. Но и там население осознает себя как потомков мигрантов. Такого как «мы тут тысячу лет живем, а вы тут понаехали» в Канаде нет вообще.

— Почему же не Австралия или Новая Зеландия?

— Мне после Турции хотелось прохлады, хотелось в лес по грибы. Я сама из Печоры. У нас там вообще девять месяцев зима, я не могу жить в стране, где лето круглый год. Мой папа — охотник и рыбак. Мы с ним на неделю в лес могли уйти в свое время. Правда я немного промахнулась с выбором провинции в Канаде. Мы живем на широте Одессы. Снега мало. Зато кругом сады. Виноградники, персики, яблоки.

В общем, в феврале 2008-го года мы туда уехали.

— Как адаптировались к тамошней реальности?

— После Турции, где у меня была страшная «ломка», в Канаде я вышла из самолета, вдохнула воздух и поняла, что дома. Я приехала в страну, где все по-другому, не как в России, не как в Турции, но классно. Там чувствуешь себя свободно. Многие вещи я бы не могла в Турции делать вообще, в России бы много раз подумала, а там просто беру и делаю. Например, бегаю в шортах, в майке да еще и с двойной коляской, она у меня специальная, беговая, где сидят двое моих детей. Пробегаю по 5-7 километров. А в России нет ни таких колясок, ни нормальных дорожек для пробежек. К тому же там на меня никто не смотрят. В России или в Турции, если бы я бежала в шортах и в майке с моими габаритами, да еще и с двумя детьми в коляске, на меня бы все пялились.

С другой стороны все очень внимательно относятся друг к другу. Не дай бог я ударю собственного ребенка или накричу на него или даже обижу свою собаку — сообщат в социальные службы. Если я в своем доме буду шуметь, пить, кому-то мешать — тоже сообщат. Сейчас, когда я семейная, мне это очень удобно. Может, если бы мне было 18 лет, и я хотела до шести утра гужбанить, мне бы это не понравилось. С другой стороны, есть ночные клубы, там хоть на голове стой. Я адаптировалась очень быстро, а муж адаптировался года два, ему было тяжело.

— Почему?

— Потому что там жизнь принадлежит женщинам, детям и животным.

— Наверно сказывался еще и менталитет, в Турции ведь все наоборот?

— Ну да, в России мужчина на первом месте, как и в Турции. Посмотрите на руководящие должности, в основном их в этих странах занимают мужчины, мужчины зарабатывают как правило больше. А мужчин-домохозяек ты здесь много видела? В Канаде мужчины и в декрете сидят со своими детьми, это выбор семьи, там полное равноправие. И мужчине никто не скажет, что это ты тут, мол, в фартуке бегаешь, не мужик что ли?

— Ну с менталитетом понятно, а на бытовом уровне как обустраивались?

— Нам сразу предоставили жилье. Есть социальные службы, которые занимаются эмигрантами, помогают от и до, можно сказать, водят за ручку. Рассказывают, как открыть счет в банке, как пойти на почту, как снять квартиру и так далее. Причем все на твоем родном языке. Их работники знают более 200 языков.

— То есть они сразу стараются людей вписать в систему?

— Да, и ты не можешь там быть бездельником, тебя сразу устраивают на работу. Через две недели после приезда я уже была устроена — разносила флаерсы, то есть листовки. При этом с восьми утра до трех часов дня я училась в школе, а потом работала иногда даже до 12 ночи.

— Тяжело было первое время?

— Не очень. Понимаешь, там все потребительские товары очень дешево стоят. Тут какую-то вещь купить — это целая эпопея. А в Канаде даешь объявление, что тебе нужен комод, и тебе приходит штук двести ответов «заберите бесплатно». Потому что канадцы меняют мебель раз в году.

— Ты как-то начала контактировать с русской общиной там?

— Да, это было, когда пошла в русскую церковь. Был какой-то праздник, типа Масленницы. Я сначала пыталась с батюшкой поговорить, но меня попросили спуститься в столовую. Там в церкви в цокольном этаже стояли столы, на них водка, вино, шампанское, блины с селедкой, красной икрой и еще чем-то. Билет стоил 15 долларов. Меня поразило, что все это в православной церкви. А потом мне сказали, что это своеобразный клуб местной русской общины, у них традиция — иногда вот так собираться. Батюшка, помню, пил коньяк. Я спросила, почему всем водка, а ему коньяк? Мне сказали: молчите, вы ничего не понимаете (смеется). Там мы познакомились с одной женщиной и ее мамой. Можно сказать, что теперь это мои канадские родители. Они сразу взяли над нами шефство. Эту маму угнали в Германию во время войны, в 1942-м году. А потом они боялись вернуться в Россию — слышали, что тех, кто возвращается, сразу ссылают в лагеря, к нам в Воркуту, например. Кстати, мы могли бы там встретиться. Мои бабушка и дедушка в Воркуте сидели как раз, мои родители в лагерях родились. А моя новая знакомая, Женя, родилась в немецком лагере в 1944-м году и никогда не была в России. Я поразилась тому, как она хорошо говорит по-русски. Потом они по какой-то программе эмигрировали во Францию, потом — в Канаду. Мама ее обожает Россию и все русское, Канаду она, прожив там 50 лет, вообще не признает, считает, что только у русских такая большая душа. Я не стала ее разочаровывать и говорить, что все несколько изменилось. Хотя мне показалось, что если у кого большая душа, так это у канадцев. Они никогда не пройдут равнодушно мимо обездоленного человека. Я помню у нас тут шла вечером, кто-то пьяный лежал у дороги. А может и не пьяный, может у человека инсульт или что угодно. Ну никто же не подходит.

— Ну почему же? Я не раз подходила и много раз вызывала скорую. И многих знаю, кто поступает также.

— Моя мама тоже подходила и даже тащила до подъезда. А мужик этот очнулся и начал петь. Оказалось, он был бешено пьяный. После того, как у моего папы случился инсульт, маме кажется, что у всех инсульт. Она увидела лежащего мужчину, он ей показал на подъезд из последних сил, и она его поволокла. Тут он запел: «Ой мороз, мороз!..»

— Ну хорошо, ты устроилась разносить листовки, а твой муж?

— Где он только ни работал! Сначала на стройке разнорабочим, потом в службе доставки, занимался ремонтом машин. Потом он пошел учиться в колледж. Освоил компьютерную программу для проектирования, устроился в фирму, которая занимается ландшафтным дизайном, в Канаде ведь у всех частные дома с приусадебными участками. А в этом году Серхат поступил в университет на магистратуру, будет работать в области здравоохранения, заниматься статистикой. Нам приходится и учиться, и работать. Работаем много. С первой дочерью получилось так: я днем работала, а той же ночью уже родила. Обе наши дочери ходят в детский сад с трех месяцев.

— Нет проблем с детскими садами?

— Если у тебя доход меньше 44 тысяч долларов в год на четырех человек, ну вот как у нас семья, то ты имеешь право на субсидированный бесплатный детский сад. Если до 80 тысяч в год на такое же количество членов семьи, то платишь примерно половину. Но садики там дорогие, полная плата составляет тысячу долларов в месяц. Мы первое время ничего не платили. И еще там нет никаких единовременных выплат, когда ребенок поступает в детский сад или школу. И в дальнейшем никаких других платежей нет.

— Чем детские сады отличаются от наших?

— Там по воспитателю на двоих детей в возрасте до двух лет. А старше — один воспитатель и одна нянечка на пятерых детей. Еще дети не разуваются и не раздеваются, когда спят. На случай, если случится пожар и их надо будет быстро вывести. И спальни нет. Просто кладутся легкие матрасы прямо в игровой комнате. Им включают музыку, сказки, и они засыпают. Хотя никогда ничего не было, противопожарная безопасность там в каждом доме. Ты не можешь жить даже на какой-нибудь чахлой даче, и чтобы у тебя там не было специальных датчиков.

— Ты сейчас работаешь в социальной службе. В чем состоят твои обязанности?

— Когда я достаточно овладела языком, меня как-то попросили поработать переводчиком. Потом меня попросили поводить недавно прибывших эмигрантов в больницы, переводить там. Потом социальные службы начали приглашать меня как волонтера на разные мероприятия. А я  ведь в плане организации мероприятий — профессионал, всю жизнь этим занимаюсь.

— Ты ведь училась в Сыктывкаре в Колледже культуры?

— Да, на режиссера массовых праздников. И я стала предлагать разные вещи: как оформить сцену, кого пригласить. Они начали прислушиваться, и постепенно я вошла в эту систему. Я перевела свой диплом, мне выдали эквивалент канадского документа об образования и взяли с ним на работу. Я работаю на них 20 часов в неделю. Мы занимаемся самыми разными вещами, начиная с того, что принимаем жалобы. Допустим, приходит какая-то женщина и говорит, что ее не взяли на работу, потому что она черная.

— А что, там до сих пор есть такие случаи?

— Довольно редко. В резюме ты не можешь указывать сколько тебе лет, мужчина ты или женщина, из какой ты страны и даже в каком году закончил университет или с какого по какой год ты работал в какой-нибудь фирме, чтобы работодатель не смог вычислить. Ты не можешь написать какой у тебя опыт работы, чтобы не смогли хоть как-то представить твой возраст. Если ты подходишь на должность, тебя должны взять. Например, живут в Канаде выходцы с Западной Украины, они русских не любят и на работу тебя могут не взять. Если они меня не возьмут, я могу прийти в женский центр и сказать: ребята, у меня такое ощущение, что я подхожу по всем требованиям, но меня почему-то не взяли. Кстати, когда приходишь на интервью к потенциальному работодателю, надо не только хорошо выглядеть, надо улыбаться и хохотать. Русских этому специально учат, потому что мы очень угрюмые. В России надо быть серьезным, а то подумают, что ты дурачок. А в Канаде, надо делать дурачка из себя, тогда тебя точно возьмут.

— Если есть подозрения в дискриминации, как события развиваются дальше?

— Отправляют туда таких «засланных казачков» и выясняют. Русские на канадских форумах прикалываются: приходите в парандже, тогда точно возьмут, — никто не хочет судиться. Или вот сикхи индусские, которые там живут, отвоевали себе право носить кинжалы на поясе, потому что это их традиционная одежда.

— Ну они ведь не безобразничают при этом?

— Индусы? Нет! Они мне очень нравятся, я там русских боюсь, больше чем всех остальных. И с Карибских островов не люблю ребят. Они как будто под наркотой постоянно, странные товарищи. А индусы очень традиционные, приличные, никогда женщину не обидят. Часто они устраиваются на работу охранниками, при этом у них длинные волосы, чалма на голове и кинжальчик этот, камнями украшенный.

— Это фаллический символ.

— Ну ты все знаешь (смеется). Мы, когда приехали, не знали, где снять жилье. Нашли хорошую квартиру недорого, вселились. А потом оказалось, что это такой индо-пакистанский район, там живут исключительно выходцы оттуда. Женщины все ходят в сари. Мужчин Серхат "Дедушками Морозами" называл, — у них часто длинная седая борода, чалма, длинные белые одеяния. Они так и на работу ходят. Первое время мне казалось, что я снимаюсь в массовке фильма Болливуда: запахи карри, все эти женщины, постоянная индийская музыка, кругом индусские магазины, ателье, и даже зубные врачи говорят на пенджаби. А часть этих людей ходят все время в оранжевых одежках и босиком.

— А когда снег и зима тоже?

— Да, и все индусы босиком ходят, всегда. Со мной в языковой школе училось еще 11 человек — десять индусов и один хорват. Индусы всегда ходили в сланцах. Могут куртки надеть, в шарф завернуться, но на ногах всегда сланцы. Босые ноги, у девушек всегда яркий лак на ногтях, украшения. Но еще больше мне нравится, как выглядят африканцы, выходцы из Чада, Сомали. У них яркие платья, тюрбаны на голове. Для меня это странно, я ведь, приехав туда, не ношу сарафан.

— И без кокошника ты почему-то.

— Мы себя вводим в определенные рамки, а они — нет. Правда воспитательницам в детских садах запретили паранджу одевать. Кстати, мусульманки очень часто работают в детских садах и они очень заботливые. Днем они открываются, но до и после работы они как ниндзя, — только глаза открыты. А так они хорошие тетки. Особенно, когда узнают, что я в Турции жила, сразу дружелюбнее становятся. Я им говорю, что в общем там было неплохо. На самом деле жить везде можно. Вот у меня была знакомая, с мужем приехала, порассказывала, как она в Алжире жила в пустыне какой-то, они в земле вырыли дом и там жили пять лет. Она носит хиджаб, закрывается. Сама она тоже русская, откуда-то из Тамбова, мы на детской площадке познакомились. Она говорит, что когда приехала в Канаду, просто упала на землю и плакала от счастья.

— Ты говорила, что тебе пришлось там столкнуться с такой страшной проблемой, как женское обрезание.

— Все женщины, приезжающие из Северной Африки прошли через это. И они продолжают эти дебильные традиции на своих детях, рожденных в Канаде.

— Без врачей, дома?

— Естественно. Затыкают рты детям, чтобы не было слышно криков. Есть много случаев и в Канаде, и в Штатах, и в Европе. Мы на свои собрания с этими женщинами приглашаем акушерок, медсестер, которые принимают роды, и они рассказывают, какие осложнения влечет за собой обрезание. Во первых, 30 процентов девочек от этого умирает, там ведь вырезается все, это так называемое полное обрезание. Срезается все до костей и зашивается. А муж в первую брачную ночь ножичком разрезает. А если он куда-то уезжает на пару месяцев, он сам зашивает, чтобы она, не дай бог, куда-то не пошла. Вроде в пустыне-то идти особо некуда. Я не люблю с ними учиться, потому что они очереди в туалет создают, для них даже мочеиспускание — большая проблема, по 20 минут там сидят. Прикол в том, что они думают, что такова женская доля, и у всех остальных то же самое.

— Почему они это делают?

— Могу сказать, что это не религиозная традиция. Так там поступают и мусульмане, и христиане. Кто-то когда-то решил, что так надо делать, чтобы женщина не испытывала сексуального влечения, чтобы не пошла «налево». И это там делают девочкам, которым 3-4 года!

— Как вы с этим боретесь?

— Мы стараемся их образовывать. Ужас в том, что об этом до сих пор боятся говорить открыто. Я не могу пригласить, к примеру, Наоми Кэмпбел, которая тоже прошла через эту процедуру. Мы смогли пригласить одну знаменитую чернокожую актрису, модель, которая специально из Франции приехала, чтобы рассказать о том, что этого делать нельзя. Мы показывали им специальные просветительские фильмы, приглашали лидеров сомалийских, чадских комьюнити. Важно, чтобы с этими женщинами говорили люди, которые имеют для них какой-то авторитет. На них не действует даже то, что если власти узнают, что они сделали со своими детьми, то самих их ждет депортация, а детей отправят в другую семью на воспитание. Но если придет мулла, какой-то духовный лидер или лидер женской общины, которую все знают и уважают, они могут донести больше.

— Мусульманское духовенство тоже выступает против обрезания?

— В Канаде да. Но вот в Йемене... Со мной училась поразительной красоты женщина оттуда. И она мне как-то в столовой рассказала, что едет домой. Зачем, спрашиваю. Да вот, говорит, хочу дочке обрезание сделать. А у нее дочка вместе с моей в садик ходит! Они к этому относятся, как мы прокалыванию ушей. Я ей говорю: «Ты посмотри на себя, у тебя это есть, ты вообще с мужем хоть какое-то счастье испытываешь? Или по двадцать минут в туалете сидишь — это нормально? Не можешь родить ребенка». У них ведь потом у всех проблемы во время родов. Она отвечает, что если не сделает этого, то ни один йеменские мужчина дочь замуж не возьмет. Да плевать! Девочка рождена в Канаде, говорит на английском языке, у них уже другой менталитет.

Другая жуткая проблема — это так называемые «убийства чести». Они не понимают, что приехали в другую страну, со своими обычаями, и здесь надо жить по другим правилам. Если девочка не хочет надевать платок, носить хиджаб, папа ей перерезает горло. "Пусть у меня не будет ни какой дочери, чем позор на мою голову" — типа того. Этими проблемами наш центр тоже занимается.

— А какие проблемы с нашими мигрантами?

— У русских обычно насилие в семье. Мужчина может побить жену. В Канаде даже нельзя сказать своей жене «дура».

— Даже если она действительно дура?

— Да. Там моральное насилие приравнивается к физическому.

— А мужчину дураком назвать?

— Тоже нельзя. Там есть специальные убежища, где можно скрыться от агрессивных жен.

— Каковы последствия насилия в семье, в случае, если жена заявила в полицию?

— Если он ее ударил, его сажают в тюрьму на несколько месяцев. Потом ему два года запрещено приближаться к ее жилью, к месту, где она работает, к месту, где она ходит в магазины. Если это маленький городок, то мужчина должен переселиться, чтобы не сталкиваться с бывшей женой.

— Это за один синяк?

— Даже синяка может не быть. Все делается просто по заявлению женщины. Есть, конечно, случаи, когда женщины пользуются этим преимуществом в своих целях. Тогда подключаются специальные службы, защищающие права мужчин. Там все отношения постоянно регулируются, всему уделяется очень большое внимание. Запрещено оружие и игрушки, которые его имитируют. В садике у моей дочери одна девочка нарисовала пистолет. Ее папу посадили в тюрьму на три дня, с ним работали дознаватели. Он объяснил, что ребенок увидел оружие в фильме. А просмотр таких фильмов там тоже запрещен до определенного возраста. В России тема насилия чуть ли не в любом сериале. В Канаде основные каналы такого не показывают вообще, дети не должны видеть насилия. В итоге выяснилось, что эти люди недавно приехали из Сербии, где у старшего брата были такие игрушки. В общем, разобрались.

— Ты считаешь, это нормально?

— Внимание ко всем мелочам — это хорошо, они таким образом страхуют себя от многих вещей. В США этого нет, поэтому там все друг в друга стреляют. В Канаде нельзя владеть оружием. В Штатах все наоборот.

— Ты можешь дать свой взгляд со стороны — что нам в России-то надо делать?

— Основная проблема, как я считаю, лежит в социальной сфере. Люди делают многие вещи от бедности, от озлобленности, от того, что у них нет денег и каких-то благ. В Канаде большинство — это средний класс. В России средний класс, который может себе что-то позволить — это, как правило, молодые люди. Допустим они могут позволить себе влезть в ипотеку, но они ни в чем не уверены. Возможно, все их банковские сбережения «сгорят», возможно, какой-то переворот будет, — стабильности нет. И очень велика часть бедного населения. Сюда входят пенсионеры, инвалиды, матери-одиночки. Я вижу какие-то хорошие примеры, вижу успешных людей. Но это пока они молоды и здоровы. Не дай бог ты окажешься инвалидом в этой стране. Вот у меня папа после инсульта парализован. Все лекарства платно, какие-то медицинские услуги платно. Воровство, коррупция, жажда наживы — это потому что не благополучное общество, потому что тут мы живем одним днем. В канадской газете как-то написали: «Если мы сделаем то-то и то-то, то через пятьсот лет будет так-то и так-то». Они прогнозируют на много лет вперед. А в России: я себе нахапал, и в ближайшие года три будет то-то и то-то. Сейчас, конечно, лучше, чем несколько лет назад. Но приведу такой пример. Пара девочек, которые со мной училсь в колледже культуры, сейчас директора домов культуры — одна в посёлке, одна в районном центре. У них зарплата 13 тысяч рублей. Чтобы в стране все было хорошо, здравоохранение, образование и безопасность дожны быть доступны и бесплатны. А в России мы теперь за все платим, никто не верит в бесплатную медицину. За приличное образование тоже придется платить. У вас даже за детские комнаты в торговых центрах платные. Кружки, бассейны, спортивные секции в Канаде бесплатны, потому что это их население растет. Меня тут спросила знакомая из РЦДО: «Вероника, у тебя что, нет никакого патриотизма? Страна столько тебе дала!» А что она мне дала? Это Канада мне дала сразу, как только я приехала, когда я не дала этой стране еще ничего. И я в ответ хочу давать ей, заниматься волонтерством. Это баланс. Здесь все иначе. Мои родители всю жизнь проработали на севере, в суровых условиях. В результате у папы пенсия десять тысяч, у мамы — девять. И что?

— После жизни в Канаде, что в России бросается в глаза?

— В России встречают по одежке. Это заметно и сразу чувствуется. Когда ты заходишь в магазин, по глазам продавца уже видно, что он прикидывает на сколько ты одет и можешь ли позволить себе купить что-то в этом бутике. Это очень унизительно. В Европе, Канаде или Америке ты можешь зайти в магазин "Дольче Габана" или в фирменный салон "Мерседес" в дешевых шортах, майке и шлепках, и отношение продавца ничем не будет отличаться от того, как если бы ты зашел, обвешанный бриллиантами и подъехав на Феррари. В Сыктывкаре я зашла в магазин женской одежды в "Торговом дворике" в пуховике с искуственным мехом, — в Канаде не носят натуральные меха, их практически невозможно купить даже при большом желании, и вообще это считается жутко старомодно и, в какой-то степени, дико — защита животных, как никак. Так вот, хозяйка магазина, привыкшая по видимому к клиенткам в норковых шубах и в золотых кольцах на каждом пальце, сначала придирчиво оглядела меня, повторюсь, я была одета чисто по канадски — пуховик, вязаная шапка, джинсы, спортивная сумка, — прикинула, видимо, что кофту за 3000 я точно не потяну, и ...выгнала. Так и сказала «Пошла вон отсюда!», я это дело так не оставила, и впоследствии, при разборках, одна из продавщиц заявила мне: «Вы в следующий раз одевайтесь получше». Вот она Россия.

— Давай на позитивной ноте закончим все-таки.

— Давай! Самые красивые женщины живут в России. Я наших в Канаде вижу издалека, в Сыктывкар приехала — женщинами любуюсь. Канадки и американки часто страшные, а наши — красавицы.

Беседовала Елена Соловьёва, «7x7»

Фото Андрея Шопши