Ольга Круглова: "Суд и администрация Сыктывкара прикрывались детьми"

 

— На днях судья Верховного суда Коми Александр Мищенко, председательствующий в процессе по делу о поджоге «Пассажа», заявил, отвечая на вопрос одного из подсудимых о возможном давлении на него, что никакого давления нет и не может быть, что «телефонное право» не действует, и суды в Коми выносят решения вне зависимости от каких-либо обстоятельств. Вы верите в это?

 

— Я в это абсолютно не верю. Я считаю, что это — неправда.

 

— Можете как-то обосновать свою позицию на примере вашей судебной тяжбы с администрацией Сыктывкара?

 

— Я, конечно, не могу совершенно четко утверждать, что на наших судей кто-то давит, просто потому, что у меня нет конкретных фактов этого...

 

— При вас никто ни на кого не давил...

 

— Да, но у меня складывается такое впечатление, что все это есть в действительности. Начнем с того, что, когда мы в первый раз обратились в суд, лично для меня это также было впервые, до этого я ничего общего не имела с судами...

 

— Это было когда? В начале вашей предыдущей судебной кампании, 2011-2012 годов, когда вы подали много исков, требуя признать незаконными действия администрации Сыктывкара, которая не согласовывала проведение ваших мероприятий на разных городских площадках?

 

— Да. И на тот момент, если честно, я верила в нашу судебную систему, и когда мы начали выигрывать большое количество судов, для меня в этом не было ничего удивительного просто потому, что, хотя мои познания в юриспруденции были небольшие, я четко понимала, что закон на нашей стороне. И когда мне юристы говорили, что это чудо, что вы выигрываете столько судов подряд у администрации Сыктывкара, я не понимала их. Повторюсь, я была уверена, что закон на нашей стороне, и что суд не может вынести иное решение.

 

— Напомните, сколько исковых заявлений вы тогда подали и сколько раз суд признавал вашу правоту?

 

— Лично мной было подано в 2011 году 19 исков и, насколько я сейчас помню, только в двух случаях судом нам было отказано. Больше того, те два суда, которые мы проиграли, были абсолютно справедливо проиграны, потому что мы нарушили сроки обращения в суд.

 

— «7x7» подробно освещал те процессы, заканчивавшиеся решениями о незаконности действий администрации МО ГО «Сыктывкар»… 

 

 

— Я была уверена тогда, что на основании решения судов отношение администрации города к нам изменится, и мы свободно будем проводить наши митинги. И я удивилась, когда администрация решила не согласовывать один из первых митингов в мае прошлого года. Мы снова подали в суд. Администрация ответила тогда по старой схеме, предложив нам согласовать митинг на Театральной площади с руководством театра оперы и балета. Ранее это основание  было признано в судах незаконным, и судья Попова удовлетворила наше заявление. Сразу после суда я побежала в администрацию города и написала им письмо: вот решение суда, либо вы нам согласовываете, либо я снова обращаюсь в суд. И в результате этого мы в прошлом году провели единственное мероприятие на Театральной площади. 

 

 

— Что произошло потом?

 

— Потом администрация стала отказывать в проведении митингов  на основании того, что в тех местах города, где мы хотели бы выступить, происходит прокат детских электромобилей.

 

— Именно в этих местах?

 

— Да.

 

— Не согласовывали все или были исключения?

 

— Сначала, в мае, у нас были согласованы практически все заявленные мероприятия, в июне-июле гайки стали закручиваться, а в сентябре-октябре мы уже не смогли провести ни одного мероприятия. Приходилось подавать просто неимоверное количество уведомлений для того, чтобы хоть что-то было согласовано.

 

— Куда вас посылали?

 

— Нас всегда посылали в Мичуринский парк.

 

— В Мичуринском парке, насколько мне известно, проводить митинги не то, что невозможно, поскольку нет никаких условий для их проведения, но и абсурдно по причине малого количества людей, посещающих это неухоженное место, по традиции называемое парком.  

 

— Абсурдно, и мы об этом сообщали администрации. То есть мы писали в уведомлениях сначала мелко, обычным шрифтом, о том, что мы не согласны переносить мероприятие в Мичуринский парк. Потом, когда нам стали все равно предлагать это место, мы писали уже крупным шрифтом, чтобы им было видно: «Мы не согласны переносить мероприятие в Мичуринский парк». Но нас все равно туда направляли. Отказывая нам по причине проката в заявленном нами месте детских электромобилей, машинок, администрация города прямо взяла формулировку из  решения судьи Поповой. Дело в том, что по одному из дел по митингам 2011 года судья Попова, в целом удовлетворив наше заявление, но не признала незаконным отказ в проведении митингов из-за проката электромобилей. В настоящий момент по этому решению подана жалоба в Европейский суд. И администрация прямо взяла формулировку суда и стала нам отказывать на основании машинок. 

       

— А что, прокат этих машинок стал по всему городу осуществляться что ли?

 

— Да. Либо стояли батуты, либо проводился прокат машинок, либо там катались на лошадях, как это становилось известно уже только в судах. В общем-то, суд и администрация прикрывались детьми. И когда мы первый раз проиграли суд на этих основаниях, я была уверена, что следующий судья вынесет справедливое решение, потому что понятно, что три машинки и митинг — они могут пройти рядом. Я приносила фотографии этих машинок, я ходила, спрашивала у предпринимателей, они реально оценивали ситуацию. И я была уверена, что здравый смысл и закон на нашей стороне. 

 

И когда суды стали отказывать, я сначала очень удивилась. Но потом отказов становилось все больше, и они становились все абсурднее. Я приходила в суд и понимала, что я вот сейчас спляшу перед судьей, еще что-нибудь выкину, пытаясь доказать абсурдности ситуации, но все будет бесполезно: он нам все равно откажет. И поэтому, когда я явилась на последний суд  — 11 апреля к судье Батовой, я сказала: «Зачем я вам сейчас буду что-то говорить, вы все равно мне откажете». Она изобразила удивление на лице. А я говорю, что для меня нормально, что вы откажете, потому что для Европейского суда по правам человека будет абсолютно ясно, что здесь есть нарушение права.  Это последнее дело касалось отказа в проведении 26 митингов в сентябре-октябре прошлого года. Причем 23 митинга были заявлены в 45 местах города каждый. И в каждом уведомлении было крупно написано о том, что мы не согласны переносить мероприятия в Мичуринский парк. Но все 26 митингов нам предложили перенести именно туда.

 

— Во всех этих 45 местах города прокатывали машинки или были установлены батуты?

 

— За лето администрация сформировала свою позицию, и основными стали четыре вида отказов: прокат детских электромобилей или какие-то детские аттракционы, жалобы граждан на ранее проведенные мероприятия в данном месте, площадка является пешеходной зоной с интенсивным движением людей, отсутствие согласия собственника учреждения, рядом с которым планируется проведение митинга. Я говорила в суде по каждому основанию, что оно не основано на законе. 

 

Я лично подходила к частным предпринимателям, которые занимаются прокатом электромобилей, в частности к тому, что прокатывает машинки «под часами» (участок в центре города рядом с городским бассейном — «7х7»), я проходила и видела, что «под часами» проходит ярмарка, а прокат машинок перенесен в сторонку. Я поинтересовалась, и мне сказали, что администрация просто говорит им: либо вы не проводите, либо катайтесь где-то в сторонке, но катайтесь. И я заявляла в суде, что прокат может быть перенесен на небольшое расстояние, и показывала фотографии, но судью это не удовлетворяло. Я приводила позицию Европейского суда по правам человека о том, что жалобы граждан не могут служить основанием для запрета на проведение мирных собраний. Просила у суда запросить в администрации  данные о проходимости людей на той или иной территории, и администрация представляла какие-то документы из МВД, что там действительно много людей ходит…

 

По поводу несогласия собственников учреждений я опять же говорила в суде, что это абсурдно, это нарушение права на мирные собрания. Ни одно нормальное учреждение не даст согласия на то, чтобы рядом с их стенами проводилось какое-нибудь публичное мероприятие. Но в таком случае свобода собраний сама по себе лишается сути, потому что государство является гарантом права на мирные собрания и вовлекать в это, ставить это право в зависимость от каких-то структур — это нарушение самого права.

 

 

— Сколько раз вы обращались в суд, обжалуя действия местных властей по итогам вашей прошлогодней митинговой компании, и каковы результаты?

 

— По незаконным действиям администрации Сыктывкара мы обращались 11 раз, один суд мы выиграли, а остальные проиграли в полном объеме.

 

— Разные судьи Сыктывкарского горсуда выносили эти решения?

 

— Да, это были разные судьи. После того, как мы заявили несколько отводов судье Смирнову, наши исковые заявления стали попадать к другим судьям.

 

— К каким?

 

— Нагибиной, Некрасовой, Баталову, Олейнику… Среди них были и те судьи, которые за год до этого выносили решения о незаконности действий администрации, несогласовывавшей нам проведение митингов. 

 

— Можете выделить самое одиозное, на ваш взгляд, судейское решение?

 

— Апогей всего — последнее решение судьи Батовой. Этот процесс показал всю гнилостность нашей судебной системы. С одной стороны, я понимаю, что у судьи был пакет этих решений, потому что каждое решение Сыктывкарского горсуда мы оспорили в Верховном суде Коми, и все они устояли. В результате в Верховный суд Коми я просто перестала ходить, посчитав это занятие бесполезным. И все решения оспаривались только лишь за тем, чтобы дальше пойти в Европейский суд по правам человека. В последнем суде выяснилось еще, каким образом делаются жалобы. Во все суды администрация представляла эти жалобы граждан, поскольку я их просила об этом, и было видно, что большая часть из этих жалоб инициирована православными. То есть, люди так и писали, что, «мы, православные», подписывались, что они прихожане таких-то храмов. На сайтах РПЦ выставлялась информация о том, как они недовольны нашими митингами. 

 

— Чем конкретно они были недовольны?

 

— Тем, что, мы, как они утверждали, сектанты, что мы разлагаем людей. Меня не удивляет, когда нам противостоят власти, фашисты, еще кто-то. Но когда нам противостоят православные… Ведь фактически мы отстаиваем ценности, которые описаны в Библии. Библии, которую переводили на русский язык православные. Мы не говорим ничего, что противоречило бы Писанию. И когда РПЦ начинает нам противодействовать, меня, как христианина, это удивляет.

 

— А чинов местной власти, по вашему мнению, что заставляет противодействовать проведению ваших мероприятий?

 

— Давление РПЦ, в том числе. И давление Желтого дома, который опять же связан с РПЦ. Но я продолжу про жалобы. На последнем суде мы все же вызвали одного из жалобщиков из Максаковки, поскольку я заметила, что жалоба была написана еще до проведения мероприятия. Пришедший в суд человек оказался вахтером администрации Максаковки. Жалоба была подписана тремя людьми: им, другим техническим работником администрации, еще кем-то. Его спросили, как же вы написали эту жалобу? А он сказал, что к нему подошел заместитель руководителя местной администрации и сказал, что вот, мол, подпиши жалобу против этих, что концерты проводили. Мы проводили за год до этого там концерты. Ну, он и подписал. И мне стало понятно, что многие жалобы инициировала сама администрация. 

 

— Что можно сделать в данных условиях, патовых, на мой взгляд?

 

— Если честно, в данных условиях остается только молиться.

 

 

— Как относятся люди к вашим митингам-концертам? По вашим личным ощущениям?

 

— Понятно, что есть люди, которым это не нравится. Но такого, чтобы люди выходили и кричали, мол, уходите отсюда, не было. Несмотря на то, что наши мероприятия длились в прошлом году около трех часов, были люди, которые отсиживали или отстаивали мероприятие от начала и до конца. Есть люди, которые плачут. Есть люди, которые подходят, интересуются, говорят «спасибо», «молодцы». 

 

Был такой интересный случай, когда мы проводили мероприятие в Нижнем Чове и приехал «Юрган». Мы понимали, что сейчас они будут совершать какие-то провокации, искать людей, которые недовольны. И я попросила члена нашей церкви походить с ними, послушать, что будут говорить. Они подходят к бабушке, спрашивают ее, что она думает по поводу этих концертов, а бабушка говорит, что надо такие концерты проводить, пусть чаще проводят. Вот смотрите сколько детей — детям надо это слушать… И поскольку сюжет по этому мероприятию на «Юргане» не вышел, я поняла, что они не нашли ни одного негативного отзыва. А так, когда пошли эти суды и жалобы, мы стали записывать положительные отзывы людей. И заметьте, что просто поставить галочку о том, что я не согласен — это одно, а дать записать себя на камеру — это большой шаг со стороны человека, и тем не менее на каждом мероприятии находились люди, готовые сказать на камеру: спасибо вам, ребята, что вы это делаете.

 

Показательно, что в Лесозаводе было очень много положительных отзывов — мы проводили мероприятие в таком самом криминальном районе, и люди слушали нас. Люди говорили: вы молодцы, что об этом говорите, потому что сейчас никто не говорит о проблемах наркомании, алкоголизма, никто не говорит об этом детям на доступном, понятном языке. А в одном из решении судов мне это поставили в укор,  прямо так и написано, что я ставлю в положительный момент тот факт, что нас слушают дети. 

 

 

Я, как музыкант, занимающийся музыкой профессионально, выступая на разных сценах, могу сказать, что дети — это самый искренний слушатель. И когда дети тебя искренне слушают и тебе сопереживают — значит, ты, действительно, говоришь что-то хорошее и важное.

 

Беседовал Сергей Сорокин, «7x7»