На продолжающемся в Верховном суде Коми рассмотрении уголовного дела в отношении Валентина Гаджиева и братьев Фахрудина и Асрета Махмудовых, обвиняемых в организации поджога ухтинского торгового центра «Пассаж» в 2005 году, жертвами пожара в котором стали 25 человек, вчера, 11 апреля, председательствующий в процессе Александр Мищенко оставил без удовлетворения ходатайство адвоката Сергея Егорова о допросе в присутствии коллегии присяжных заседателей московского эксперта-пожаротехника Николая Ковалева, опровергнувшего в своем исследовании версию обвинения об обстоятельствах возгорания и пожара в здании торгового центра. Днем ранее в судебном заседании представители сторон провели перекрестный допрос Николая Ковалева и составившего техническое заключение о причинах пожара в «Пассаже» Владимира Лисина, присутствовавшего в зале судебного заседания по ходатайству гособвинения.
Напомним, отчет о первой части прошедшего в отсутствии присяжных заседателей допроса автора проведенного по заказу стороны защиты вне рамок суда «Заключения специалиста в области пожарно-технического комиссионного исследования по факту пожара, происшедшего 11 июля 2005 года в здании торгового центра «Пассаж» Николая Ковалева был опубликован на «7x7» вчера.
После того, как участники процесса задали целый ряд вопросов московскому эксперту, потерпевший Алексей Пулялин, ранее признанный судом виновным в поджоге «Пассажа» и приговоренный к пожизненному заключению, попросил разрешение у председательствующего задать несколько вопросов присутствовавшему в зале заседаний по ходатайству стороны обвинения эксперту Владимиру Лисину, техническое заключение которого о причинах пожара в торговом центре содержится в материалах уголовного дела. Александр Мищенко разрешил.
— Вы можете пояснить, почему на первом этаже сохранился линолеум? — спросил потерпевший у Владимира Лисина, который так же, как и эксперт Экспертно-криминалистического центра при МВД по РК Александр Мальцев, проводивший приобщенную к делу пожарно-техническую экспертизу по факту пожара, установил, что пожар начался на первом этаже торгового центра.
— Между прочим, на первом этаже — и в левой, и в правой частях — имеется поверхностное обугливание по всей площади, — пояснил ранее уже допрошенный в суде г-н Лисин, — за исключением небольшого пятна — там, где была найдена одна из сумок. Когда сумку отодрали — это именно при мне происходило — вот там, под сумкой, действительно, линолеум сохранился, что свидетельствует о том, что сумка была внесена в это место до возникновения пожара.
Алексей Пулялин: Вы можете назвать причину того, почему эта сумка не выгорела?
Владимир Лисин: Она оплавлена, но полностью не выгорела. Опять по тем же причинам, что розлив жидкости был на определенной площади, ограниченной и ступеньками, и стенами, и пр.. Жидкость разлита более-менее равномерно, ну, с учетом стока. Так, да? Горит не сама жидкость, а поверхностный слой... И если бы первые стволы с водой не подавали туда на тушение...
Алексей Пулялин: Через сколько минут?
Владимир Лисин: Через сколько минут? У меня в техническом заключении есть, я не помню точно сейчас, ну, там, допустим, через 15 или10 минут, когда первые приехали...
Алексей Пулялин: А не хватило 10-15 минут, чтобы эта сумка полностью выгорела?
Владимир Лисин: Конечно, конечно, не хватило бы.
Алексей Пулялин: А бутылки?
Владимир Лисин: Бутылки я не изымал, я не знаю. До меня изъяли бутылки, и я о их происхождении, где их нашли конкретно… Может, их нашли в тамбуре, может, их нашли в коридоре в правом или левом крыле первого этажа, может, их водой вымыло откуда-то. Это за пределами моей компетенции... Я изымал две сумки с правой и левой стороны, обугленные. Ободок от носика пятилитровой бутыли синий остался. Он оплавленный.
Алексей Пулялин: А где он находился?
Владимир Лисин: С правой стороны.
Алексей Пулялин: В том месте, где была разлита горючая жидкость?
Владимир Лисин: Да.
Алексей Пулялин: Вы можете сказать, почему за 10-15 минут кусок пластмассы не сгорел?
Владимир Лисин: Вот не сгорел. Он оплавился, но не сгорел. Это — факт, что он не сгорел. То, что там пламя было и переуглено все — это факт, как и то, что он не сгорел. Это тоже факт, установленный оперативно-следственной группой.
— Скажите, пожалуйста, ободок от бутылки пластмассовый, если он будет облит горючей жидкостью, сгорит за 10-15 минут? — обратился Пулялин к находившемуся здесь же, в зале заседаний, Николаю Ковалеву.
— Сгорит, — не задумываясь, ответил московский эксперт с 25-летним стажем работы по специальности.
— Ваша честь, у нас просьба, у потерпевших, - встав со своего места, обратилась к Александру Мищенко потерпевшая Валентина Стражникова, потерявшая в «Пассаже» дочь. - Вот эти вот (кивок в сторону содержащихся в зале заседаний в отдельной клетке Алексея Пулялина Антона Коростелева – «7х7») осуждены за убийство наших детей. И это действительно так, это не оговор, они убили наших детей. Нам очень трудно находиться с ними в одном зале, и очень трудно выслушивать вот эти вот... Мы уйдем, пусть они вопросы задают в наше отсутствие.
— Вы хотели бы покинуть зал? — спросил председательствующий.
— Нет, мы останемся до полшестого, — ответила г-жа Стражникова после короткого обмена мнениями с другими потерпевшими.
— Уважаемый суд, а можно я покину этот зал и домой пойду? — неожиданно заявил приговоренный к пожизненному заключению Антон Коростелев и, обращаясь к потерпевшим, выкрикнул: — Мне также в этом зале надоело сидеть, смотреть на вас и слушать ваши слова!
— Коростелев! — сделал попытку остановить осужденного, имеющего статус потерпевшего по рассматриваемому делу, судья.
— Почему они могут оскорблять нас?! — возмущенно выговорил Коростелев.
В следующие полминуты стороны говорили одновременно и на повышенных тонах.
— Я на крайние меры не хочу идти, но ситуация может так сложиться, что я пойду на крайние меры, — заявил председательствующий и, дождавшись тишины в зале, вновь предоставил слово Пулялину. Тот задал свой следующий вопрос Николаю Ковалеву:
— Можете еще сказать, вот сумка, облитая горючей жидкостью, за 10-15 минут сгорела бы?
— Сгорела бы сумка.
Отвечая на вопрос о жидкости, которая воспламенилась в «Пассаже», эксперт Ковалев предположил, что это была смесь горючей и легковоспламеняющейся жидкостей.
— Учитывая то, какую жидкость разлили в «Пассаже, ее объем — от 10 до 20 литров, учитывая испарение паров и время пока она разливалась — около 40 секунд, тот человек, который поджигал, мог бы выйти оттуда? — упомянув некоторые обстоятельства поджога, отраженные в материалах следствия, спросил у московского специалиста подсудимый Валентин Гаджиев.
— Произошла бы вспышка, а человек получил бы какие-нибудь повреждения.
— Однозначно? — задал уточняющий вопрос подсудимый.
— Однозначно. Если есть концентрация легковоспламеняющейся жидкости, то она испаряется, и при внесении открытого источника огня произойдет вспышка.
— Вы можете ответить на четкий вопрос: причина пожара в торговом центре «Пассаж» какая была? — обратился к Николаю Ковалеву представитель гособвинения Юрий Овчинников.
— Воспламенение от внесенного источника открытого огня легковоспламеняющейся жидкости.
— Это — поджог?
— Да... Ни одно вещество материалов отделки не способно само развить такой источник пожара, такие последствия.
— Вы пришли к выводу, что очаг возгорания — второй этаж центрального лестничного марша, — констатировал г-н Овчинников. — И вы предполагаете, какая была жидкость. То лицо, которое вносило источник огня, могло спастись?
— На втором этаже? Могло. Если отойти на какое-то безопасное расстояние и с этого расстояния кинуть спичку, то можно убежать. Если же задержаться на большее время... Все опять-таки зависит от жидкости и от обстоятельств.
Получив разрешение судьи вновь обратиться к Владимиру Лисину, адвокат Сергей Егоров спросил: «Выслушав показания специалиста по поводу возможности выгорания бутылок с содержащейся в них горючей либо легковоспламеняющейся жидкостью, что вы сейчас можете пояснить?»
— Могу еще раз пояснить, что, во-первых, эти бутылки я не видел, их изъяли до моего прибытия... Я не знаю их происхождения, я не могу о них ничего сказать...
— Вот в вашем техническом заключении, которое составили вы, писали вы, подписали вы, дату поставили вы, в разделе «Очаг пожара» указано: «В процессе динамического осмотра района предполагаемого очага пожара обнаружено две оплавленные пластиковые пятилитровые емкости со следами присутствия горючей жидкости от нефтепродуктов внутри них (справа от центрального лестничного марша, см схему 4,5, фото 15,16)» И вы сейчас мне говорите, что вы не видели этих бутылок?
— Я лично не видел их в момент их изъятия, — повторил Владимир Лисин.
— Подписали вы?
— Я подписал. С этим согласен.
— Мы принимаем это как доказательство, — напомнил эксперту адвокат. — На фотографиях вы видели эти бутылки?
— На фотографиях видел.
— И что вы теперь можете сказать, с учетом того, что вы видели на фотографиях и с учетом показаний специалиста Ковалева?
— Ну, скорее всего, они непосредственно в очаге пожара не были...
— Владимир Константинович, — обратился к г-ну Лисину адвокат Константин Рыбалов, - вы, как специалист, можете допустить хоть малейшую вероятность того, что очаг возгорания был все-таки на втором этаже?
— В данном конкретном случае, нет. Очаг — на первом этаже.
— Такой же вопрос к вам, — обратился адвокат к Николаю Ковалеву.
— Очаг возгорания был на втором этаже.
Слово вновь попросил Алексей Пулялин, который, как выяснилось, не исчерпал свои вопросы к эксперту Владимиру Лисину:
— Отвечая на вопросы адвокатов, вы с уверенностью говорите, что там была горючая, а не легковоспламеняющаяся жидкость. Правильно?
— Да. Если бы легковоспламеняющаяся жидкость там была, то люди, которые это сделали, оттуда бы не вышли.
— А вам известно о том, что у меня в приговоре более 20 раз повторяется не горючая жидкость, а именно легковоспламеняющаяся жидкость?
— Ну, может быть, не совсем адекватно понимают разницу между горючей жидкостью и легковоспламеняющейся? — выдвинул свое предположение эксперт.
— Это — приговор! — воскликнул Пулялин. — Вы у меня в суде сказали об этом? Почему вы тогда об этом не сказали?
— Вы у меня не спрашивали. Я всегда говорил, что это горючая жидкость.
— У меня в приговоре — легковоспламеняющаяся жидкость, я сижу за это…
В диалог потерпевшего с экспертом вмешался судья: «Пулялин! Вы оспаривайте приговор. У нас сегодняшнее судебное заседание не посвящено вашему приговору. Мы его не исследуем. Нам это не нужно, понимаете, да? Лисину какие претензии? Никаких не должно быть».
— Теперь я задам вопросы, — объявил судья, когда с начала допроса специалиста Николая Ковалева и сопутствующего ему опроса эксперта Владимира Лисина прошло три часа. — Вы знакомились с заключением Мальцева?
— Да, — ответил Николай Ковалев.
— Методики при заключении эксперта он применял правильные или неправильные?
— Не в полном объеме.
— Правильные или неправильные? — повторил свой вопрос судья. — Про объем я не спрашиваю. Использовал ли он при вынесении экспертного заключения методики, которые не должен был использовать?
— Он их нарушил и поэтому...
— Использовал или нет? — перебил московского эксперта Александр Мищенко. — Не надо, нарушил...
— Нет, не использовал.
— Имеются ли у вас какие-то основания сомневаться в компетенции эксперта Мальцева?
— У меня есть основания.
— Какие?
— Он перечисляет в своем заключении перечень характерных повреждений. В методике сказано, что должно быть проведено исследование. Исследования, как такового, не проведено.
Подведя черту под допросом, председательствующий предложил представителям сторон «высказаться по тому, ради чего приглашали товарища».
«Я полагаю, что для правильности оценки заключения Мальцева, которое было предложено на обозрение и прослушивание коллегии присяжных заседателей, его допрос в присутствии коллегии возможен и необходим», — заявил Сергей Егоров, которого поддержали подсудимые, адвокаты, потерпевшие Коростелев и Пулялин и представитель последнего Владимир Ердяков.
Заключение стороны обвинения озвучил Алексей Панюков: «Мы полагаем, что нет оснований для допроса специалиста Ковалева в присутствии присяжных заседателей, поскольку в настоящем судебном заседании фактически под сомнение поставлена, во-первых, компетенция эксперта Мальцева, во-вторых, неправильность применения им существующих методик, в связи с чем специалист и сторона защиты, которая инициировала его допрос, фактически ставят вопрос о недопустимости заключения пожарно-технической экспертизы, которая имеется в материалах уголовного дела. Поскольку вопрос о допустимости или недопустимости доказательств является именно правовым вопросом, который рассматривается без присяжных заседателей, поэтому, я полагаю, оснований для допроса Ковалева в присутствии присяжных заседателей не имеется».
Удалившись в совещательную комнату, председательствующий Мищенко утром следующего дня огласил свое отказное решение по ходатайству адвоката Егорова, приведя основания, изложенные стороной обвинения.
Сергей Сорокин, «7x7»