На продолжающемся в Верховном суде Коми рассмотрении уголовного дела в отношении Валентина Гаджиева и братьев Фахрудина и Асрета Махмудовых, обвиняемых в организации поджога ухтинского торгового центра «Пассаж» в 2005 году, жертвами пожара в котором стали 25 человек, допрошенный вчера в качестве специалиста эксперт-пожаротехник  автономной некоммерческой организации «Центр судебных экспертиз по ЦФО» и один из авторов проведенного вне рамок суда исследования по факту пожара в «Пассаже» Николай Ковалев в опровержение имеющегося в уголовном деле заключения эксперта заявил, что очаг пожара находился на втором этаже здания. 

 
Вчерашнее судебное заседание началось с оглашения председательствующим в процессе Александром Мищенко постановления суда об отказе в проведении видеофоноскопической экспертизы видеокассеты с записью свадебного торжества двоюродного брата Валентина Гаджиева, на которой настаивал защитник подсудимого адвокат Сергей Егоров. 
 
Затем перед судом предстал один из авторов проведенного по заказу стороны защиты «Заключения специалиста в области пожарно-технического комиссионного исследования по факту пожара, происшедшего 11 июля 2005 года в здании торгового центра «Пассаж», эксперт-пожаротехник АНО «Центр судебных экспертиз по ЦФО» Николай Ковалев. Напомним, ходатайство адвоката Егорова о допросе в отсутствие коллегии присяжных заседателей имеющего 25-летний стаж работы по специальности г-на Ковалева в качестве специалиста было удовлетворено судом 1 апреля.
 
Однако приступить к допросу прилетевшего из Москвы специалиста  удалось не сразу. Присутствовавшая в зале заседаний потерпевшая Валентина Стражникова, потерявшая в «Пассаже» дочь, заявила следующее: 
 
«Я не понимаю, как вообще можно сделать экспертизу, не видя ничего. Это что, теория только?»
 
- Это - не экспертиза, а заключение специалиста, - поправил потерпевшую Александр Мищенко, но та не обратила внимание на реплику судьи:
 
«Я прочитала эту экспертизу, она так хитро составлена. Понимаете, эта экспертиза направлена не на выяснение причин, потому что уже тысяча была комиссий, которые на месте решали, видя все своими глазами. Как можно заочно такое сделать?.. Теория не всегда совпадает с практикой...» 
 
Позицию г-жи Стражников поддержал и представитель гособвинения Алексей Панюков: «Ковалев не был сам на месте происшествия, не привлекался в качестве специалиста для проведения следственных действий, в ходе предварительного расследования,  никакого заключения специалиста не давал, с очевидцами начала процесса горения не беседовал, и ему неизвестно никаких фактических обстоятельств по данному уголовному делу… Я полагаю, что, поскольку заключение специалиста, которое ранее представлялось стороной защиты, не было принято судом, то по этим основаниям оснований для допроса Ковалева в качестве специалиста в данном судебном заседании не имеется…»
 
Выступивший следом защитник Фахрудина Махмудова адвокат Константин Рыбалов напомнил представителям сторон о том, что обсуждать нечего, поскольку ходатайство о допросе специалиста было ранее удовлетворено судом, а также сослался на один из пунктов постановления пленума Верховного суда РФ №28 от 21 декабря 2010 года, в котором указано, что для оказания помощи в оценке заключения эксперта по ходатайству стороны или по инициативе суда может привлекаться специалист, который дает разъяснения в форме устных показаний или письменного заключения. «Никаких иных требований к специалисту пленум не предъявляет, — пояснил адвокат. — Пленум не говорит о том, что специалист обязательно должен появиться на месте трагедии. Что касается заявления потерпевших, то мы хотим лишь услышать мнение этого специалиста здесь и установить истину. Это наше право… Оснований для того, чтобы его не допросить, тем более в отсутствие присяжных, нет».
 
Тем не менее председательствующий Александр Мищенко удалился в совещательную комнату, а вернувшись, повторно удовлетворил ходатайство Сергея Егорова о допросе специалиста.  
 
— Имеете ли вы обоснованное мнение об очаговой зоне возгорания в торговом центре «Пассаж» 11 июля 2005 года? — обратился к Николаю Ковалеву Сергей Егоров. — Если имеете, то какое оно?
 
— Согласно представленным и изученным мной материалам, наиболее сильные термические повреждения были обнаружены на втором этаже. И не просто на втором этаже, а на полу второго этажа, в районе лестничной клетки.
 
Сергей Егоров: Мы тут очень подробно изучали и в материалах дела очень подробно описан момент обнаружения двух пластиковых бутылок с запахом легковоспламеняющейся жидкости. Впоследствии эти бутылки были представлены на химическую экспертизу, и там были обнаружены следы нефтепродуктов в раскаленном состоянии. Скажите, если бы в этих бутылках осталась легковоспламеняющаяся жидкость, то при тех условиях, при которых развивался и существовал пожар, остались ли бы эти бутылки в том состоянии, в котором их обнаружили? 
 
Николай Ковалев: В очаговой зоне или вообще?
 
Сергей Егоров: Ну, по мнению специалиста Лисина, эксперта Мальцева, очаг находился на первом этаже. Остались ли бы они в очаге пожара?
 
Николай Ковалев: Мне приходилось несколько раз подобное наблюдать: бутылки выгорают полностью и расплавляются.  Как мне было показано на фотографиях, которые есть в материалах дела, там даже сохранились ребра жесткости на пятилитровых бутылках, и они имеют блеск. Но если бы эти бутылки находились в огне, они бы покоробились, оплавились и загорелись. Если бы загорелся пол, то там температура была бы более высокая, а так как температура плавления пластика более низкая, естественно, он бы загорелся. Там бы осталось просто черное пятно… 
 
Сергей Егоров: Из показаний охранника «Сотовика» свидетеля Кулебина следует, что он видел, как уборщица выливала из пластиковых бутылок воду в том месте, где он видел огонь. Из показаний других сотрудников «Сотовика» следует, что уборщица хранила две пластиковые пятилитровые бутылки с водой, предназначенной для мытья полов в коридоре «Сотовика». Скажите, если бы в этих бутылках, которые были обнаружены в правом коридоре перового этажа между стеной и лестничным маршем, находилась вода, могли ли бы они сохраниться в том виде, в котором их обнаружили?
 
Николай Ковалев: Такой шанс не исключается. Вода является негорючей жидкостью, она сильно забирает температуру, преобразовывая ее в пар, и этот пар мог бы разбавлять огонь и забирать теплоту. И если воздействие пожара было незначительное, я имею в виду по времени, потому что все зависит еще от времени воздействия, то… бутылки, если бы там находилась вода, могли сохраниться.
 
Сергей Егоров: В том виде, в котором их обнаружили?
 
Николай Ковалев: Да. 
 
Сергей Егоров: Вы пояснили, что очаговые зоны возгорания находятся на уровне пола второго этажа в районе центрального марша. А имеются ли в материалах уголовного дела достоверные сведения о том, что очаг возгорания находился на первом этаже?
 
Николай Ковалев: В материалах дела я только нашел в одном месте, что на полу первого этажа было небольшое локальное прогорание покрытия пола из ДСП. А на втором этаже сплошные прогары на больших площадях, обрушение и уничтожение стен…
 
Сергей Егоров: Вы знакомы с заключением эксперта Экспертно-криминалистического центра МВД по РК Мальцева. Скажите, пожалуйста, насколько верен вывод Мальцева  о том, что очаг возгорания находился на перовом этаже торгового центра «Пассаж»?
 
Николай Ковалев: У него идет описание термических повреждений всех конструкций первого этажа, второго этажа. Также он ссылается на протоколы осмотра, где сказано о том, что имеются наиболее сильные повреждения на втором этаже — сквозные прогары. Он это все отмечает. Но цель заключения специалиста какая? Она заключается в том, чтобы объяснить всем, какие процессы там происходили... Вот этого нет. В конце он делает резюме по повреждениям… А термические повреждения второго этажа он вообще не комментирует, как ненужную часть. Поэтому у него и получилось, что очаг пожара был на первом этаже. 
 
Сергей Егоров: Проведен ли анализ тех материалов, которые он изучил?
 
Николай Ковалев: Нет, не проведен. В исследовательской части, где он перечисляет повреждения на первом этаже, он пишет о прогорании и обугливании обрешетки, на которой были нашиты листы ДВП. Они полностью выгорели вот в этих двух коридорчиках, но наиболее максимальные повреждения находятся на высоте от пола. Если бы была разлита жидкость внизу, то у нас бы горение снизу начиналось и потом бы пошло вверх. А он пишет, что бруски внизу целы, выгорело на расстоянии там 15 см от пола. А этого при наличии жидкости быть не может чисто физически. 
 
Сергей Егоров: Я вот даже вычитал из одного из осмотров, что на высоте 53 см.
 
Николай Ковалев: Да, есть и такое.
 
Сергей Егоров: О чем, по-вашему, это говорит?
 
Николай Ковалев: Жидкости не было в нижней зоне, потому что повреждения были бы на уровне пола, выгорел бы линолеум равномерно, и пол бы прогорел. Выгорело бы все равномерно. Никаких очаговых конусов не было бы.
 
— Можете ли вы сообщить нам, с помощью чего загорелось это здание? — спросил у московского эксперта-пожаротехника адвокат Константин Рыбалов. — Действительно ли это была жидкость, и если жидкость, то каковы ее характеристики?
 
— В полной мере ответить не могу, но если проанализировать все последствия, которые там произошли, а также заключение экспертизы, и в то же время свидетельства очевидцев, видевших пробежку пламени, то это была смесь жидкостей — горючей и легкогорючей, которая загорелась на втором этаже и которая, испаряясь, создала взрывоопасную концентрацию. Была объемная вспышка такая. Если бы это была горючая жидкость, темный нефтепродукт, то такой вспышки и пробежки пламени, которую видели очевидцы с торца здания, не произошло бы. 
 
— Я была свидетелем этой трагедии, я это видела, — сообщила Валентина Стражникова, — и я хотела бы узнать у господина, каким образом, если очаг возгорания был на втором этаже, загорелся первый этаж? И почему люди на втором этаже погибли не от огня, а от удушья, а которые были на первом этаже, обгорели? 
 
— Если вы обладаете в этой части поставленного вопроса какими-то познаниями и сможете ответить, то — пожалуйста, — разъяснил специалисту его права судья Мищенко.
 
— Я не смогу, потому что не знаю, кто, когда и в какое время погиб.
 
— Как же вы проводили экспертизу, когда не знаете ситуации, когда не владеете... — принялась было отчитывать московского специалиста потерпевшая Стражникова, но была прервана председательствующим:
 
— Минуточку. Экспертизу мы здесь совершенно не берем. На нее не может никто ссылаться. Суд ее не принял, потому что она была получена не в рамках судебного разбирательства.  Мы можем ссылаться только на материалы дела, которые были предметом исследования. Мы допрашиваем специалиста в области тех знаний, которыми он обладает в соответствии с имеющимися у него документами. 
 
— Ваша честь, тогда зачем на него время тратить? — спросила у судьи другая потерпевшая по делу, сидевшая в зале суда позади г-жи Стражниковой.
 
— Затем, что судом было удовлетворено ходатайство, — наставительно произнес Александр Мищенко.
 
Отчет о продолжении допроса Николая Ковалева, а также допросе непонятно в каком статусе присутствовавшего в зале суда по ходатайству стороны обвинения эксперта Владимира Лисина, составившего техническое заключение по пожару в «Пассаже», «7x7» опубликует завтра.
 
Сергей Сорокин, «7x7»