Алексея Семенова выписали из психбольницы

Сегодня, 29 декабря, известного гражданского активиста Алексея Семенова выписали из Коми республиканской психиатрической больницы в связи с тем, что комиссия врачей-экспертов вынесла заключение о невозможности проведения в отношении него судебно-психиатрической экспертизы на основании тех материалов, которые поступили из ижемского мирового суда и следственного комитета. Сразу после выписки г-н Семенов поделился с корреспондентом «7x7» своими впечатлениями о краткосрочном пребывании в психбольнице.

 

- Вчерашний вечер прошел нормально, если не принимать во внимание того, что один из сопалатников, испытывая страшное негодование из-за того, что курить там разрешают только через 2-2,5 часа, начал ломать стулья. Вызвали из подарестного отделения двух полицаев, которые скрутили его, потом ему что-то вкололи, и он  успокоился. А сегодня утром в палату с обходом пришла врач-эксперт, исполняющая обязанности заведующего отделением судебно-психиатрических экспертиз Иванова Екатерина Евгеньевна, и я передал ей заявление о том, что меня надо выписывать  потому, что, во-первых, у меня сегодня истек срок годности флюорографии, сделанной мне 29 декабря прошлого года, а проходить флюорографию сейчас я отказываюсь, во-вторых, при поступлении у меня была повышенная температура, и поэтому меня вообще-то не имели права меня принимать, ну и, в-третьих, постановление о назначении в отношении меня стационарной экспертизы я обжаловал в Верховном суде РК — соответственно, постановление мирового судьи Винокуровой в силу не вступило и исполнению не подлежит. 

 

- И как отреагировала на это заявление г-жа Иванова?

 

- Она говорит: но у вас же нет доказательств, что вы обжаловали. Я говорю, что  документы находятся в моих вещах, сданных при поступлении. Она приказала выдать мне дипломат, после чего я вручил ей бумаги. Еще через час меня пригласили в арестное отделение в кабинет на втором этаже - там находилась комиссия их трех врачей-экспертов — Ивановой, Тупицына Адександра Сергеевича (председателя) и Никифорова Константина Юрьевича. Они представились, сказали, что хотят со мной побеседовать и спросили мое согласие на беседу. Я сказал, что на освидетельствование не согласен, а вот по организационным вопросам и по вопросам выписки я согласен поговорить. Ну, и минут сорок мы общались. Сначала они пытались меня спровоцировать: «А что против вас имеет судья Винокурова?» Я говорю, а что вы имеете в виду? Судья приняла решение в рамках своих полномочий, она меня не преследует. Потом поговорили про голодовку. Тупицын начал рассказывать о каких-то случаях...

 

- Они в курсе были, что ты заявление о голодовке подал?

 

- Да. Так вот, он стал говорить о каких-то женщинах, которые до смерти уголодались в медицинских целях, находясь дома. Я даже вынужден был остановить его: какое, мол, это отношение имеет ко мне? И заверил его, что не планирую до смерти голодать. Он также пытался припугнуть меня, сказав, что если вы планируете долго голодать, то мы вас в психиатрическое отделение можем направить, потому что такая голодовка будет представлять угрозу для вашей жизни. Я говорю, мол, а как же тогда массовые случаи голодовок в местах лишения свободы? Оттуда, насколько я знаю, никого не направляют в психиатрические больницы, хотя они и режутся, и вспарываются. Я объяснил им, что это - адекватная форма протеста в тех условиях, когда другие формы протеста невозможны. И в какой-то момент разговора они сообщили, что мы, мол, комиссионно отказываемся проводить экспертизу в отношении вас с мотивировкой, что суд и следствие не представили нам материалов, из которых бы мы усматривали признаки неадекватности поведения и сомнения в ваших способностях защищать себя в суде. А это как раз два основания, по которым и проводится судебно-психиатрическая экспертиза. Вот поэтому, сказали они, мы вас и выписываем.  

 

- О чем-то еще говорили?

 

- Наверное, минут пять они жаловались мне на то, что в КРПБ нет никаких условий для проведения экспертиз: мол, подэкспернтные содержатся вот в этом отделении, а мы, врачи, работаем в другом месте и поэтому и не можем нормально экспертизу провести. И вообще нам за проведение экспертиз платят маленькие деньги. Это было в рамках разговора о том, чем КПК «Мемориал» может помочь им.

 

- А о «Мемориале»-то разговоро в связи с чем зашел?

 

- А вот в связи с обоснованием того, почему в отношении меня экспертизу не могут провести. Я им привел пример о том, как «Мемориал» добился улучшения финансирования мест содержания заключенных, СИЗО, в частности... Я им предложил, что, если стоит вопрос финансирования, то давайте я жалобу напишу, мы в суде выиграем и будет вам финансирование. А Тупицын говорит, что что-то уже было такое, уже выигрывал «Мемориал».

 

- В пользу психбольницы?

 

Да. И что вроде там обещали денег, но ничего не дали. В общем, высказался в том роде, что бесполезны эти ваши жалобы, а лучше бы было закрыть всю эту нашу контору и экспертизы проводить централизованно, например, в Перми. На что другой врач, Никифоров, заметил, что в Перми тоже уже закрыли. Еще в ходе беседы я высказал небольшие претензии в адрес отделения. 

 

- Какие?

 

Ну, вот то, что персонал не носит бейджики с ФИО и должностью. Тупицын на это заметил, что лично он против, чтобы носили бейджи. Это, говорит, американизм какой-то, у меня, говорит, на двери кабинета написано ФИО. Я говорю, что тогда хотя бы на двери кабинета напишите, кто сегодня дежурит, кто медсестра, чтобы испытуемые могли к ним нормально, цивилизованно обращаться. Тут они опять стали жаловаться на то, что денег нет, отделением никто не может заведовать, что нынешний заведующий — временный... Уже в конце разговора они спросили: а как бы, мол, вы отнеслись к тому, если бы мы аудиозапись нашей беседы вели? Я говорю, что, если бы вы меня предупредили об этом заранее, то я бы дал свое согласие. Тупицын сказал, что мы в своем сообщении о невозможности дать экспертное заключение будем использовать эту беседу для составления сообщения. То есть фактически они освидетельствовали меня, хотя я и не давал согласие на освидетельствование. Я думаю, что в крайнем случае они могут это оформить как амбулаторную экспертизу. Хотя мне и пообещали, что это будет именно сообщение о невозможности проведения экспертизы. В худшем варианте, они рекомендации дадут о проведении экспертизы в центре Сербского и о проведении комплексной психолого-психиатрической экспертизы. Тупицын, кстати, спросил еще: а как я смотрю на то, чтобы пройти экспертизу в центре социальной и судебной психиатрии имени Сербского. Я говорю, что по результатам последних экспертиз в отношении Pussy Riot,еще некоторых активистов там диагностируют расстройство личности по странным, как мне кажется, не совсем научным критериям. Я сообщил им, что договорился и пройду в январе комиссионное освидетельствование в Независимой психиатрической ассоциации России, так что вы можете быть спокойны. Я сказал, что доверяю этой ассоциации, потому что там занимают объективную позицию. Тупицын признал, кстати, что на экспертов оказывают политическое давление. 

 

- Так и сказал?

 

- Да.

 

- А в связи с чем возникла эта тема?

 

- В связи с экспертизой Pussy Riot в центре Сербского. Я сказал, что в моем случае тоже, может быть, небольшая, но есть политическая компонента. Они подтвердили, что эта так.

 

- То есть признали?

 

- Да.

 

Беседу вел Сергей Сорокин, «7x7»