Ю.ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. «Код доступа», Юлия Латынина,
Сегодня день тишины, черное, белое не называть, да и нет не говорить, поэтому я начинаю с замечательного псевдоскандала про компанию Стратфор, как у нас ее представляют, разведывательно-аналитическую, теневое ЦРУ, теневое частное ЦРУ. Значит, частное ЦРУ – это фейковая цитата. На самом деле, просто в одной из публикаций этих товарищей где-то как-то назвали частным квази-ЦРУ. У нас, естественно, сильно переправили. И разразившимся скандалом в связи с тем, что Викиликс опубликовала их документы, и в этих документах у нас аж Генеральный прокурор Чайка был назван их агентом.
Так вот я должна сказать, что с этой странной организацией я встретилась впервые в 2005 году, когда она опубликовала совершенно душераздирающую по глупости мутотень. Там ведущий аналитик этого агентства Фред Бартон рассказал, что боевики, организовавшие мятеж в Нальчике (этот мятеж, действительно, организовал Басаев, был факт), собирались угнать с нальчиковского аэродрома 5 (прописью пять) самолетов и врезаться на них в Кремль. Но сильная возрожденная ФСБ сорвала их планы.
Значит, тот, кто видел нальчиковский аэродром, знает, что угнать с него 5 самолетов невозможно по причине отсутствия на нальчиковском аэродроме пяти хотя бы и кукурузников. Я понимаю, что господин Бартон не видел нальчиковского аэродрома, но, все-таки, он мог воспользоваться помощью компании Google и узнать, что аэропорт, например, не принимает самолеты весом более 64 тонн. Чтобы было понятно, у Ту-154 взлетный вес – 90 тонн. Значит, лету до Москвы 2 часа, но на кукурузниках, которые базируются иногда на нальчиковском аэродроме (хотя, надо честно признать, что на нем также приземляется Як-42 и Ту-134), что, в общем, на кукурузниках далеко лететь до Москвы, даже если эти кукурузники дозаправятся в воздухе.
Дезу эту в свое время про нальчиковский мятеж пытались запустить чекисты. Ввиду, ну, просто полной ее ахинейности она в России как-то не привилась, и, значит, вот, со ссылкой на разведывательно-аналитический центр Стратфор она, значит, к нам заехала обратно по той же схеме, по которой в свое время КГБ размещал где-нибудь в газете «The Morning Star», что создана лаборатория в США, а потом перепечатывала это дело по сообщениям западной прессы.
Значит, дальше больше. Контора начала регулярно в конце каждого года публиковать отчеты просто в лучшем стиле Никонова-Косачева о том, как Россия встает с колен. Там вот я цитирую: «Стратфор давно внимательно следит за возрождением России, делающей смелые шаги на международном поприще, вернувшей себе определяющую роль в регионе». Ну, учитывая, что у нас Кетчум занимается исправлением имиджа России на международной арене, вот было такое впечатление, что все это густо Кетчумом помазано.
Подписалась я на Стратфор, тем более, что он, действительно, довольно много своей продукции рассекает нахаляву. Они очень любят заниматься самопиаром, ну, вот, просто как академик Петрик. Вот, знаете, есть такая вещь про академика Петрика, что если вы посмотрите на сайт его почитателей и поклонников, то вы, конечно, узнаете, что он – гений и двигает науку. Но с другой стороны, я вот очень сложно себе представлю, чтобы кто-нибудь в здравом уме и твердой памяти взламывал сайт академика Петрика или его личную почту за тем, чтобы украсть новейшие научные открытия.
Кстати, по этой же причине я не знаю, кому в здравом уме и твердой памяти пришло бы в голову хакнуть Стратфор кроме самого Стратфора. Потому что, ну, такой пиар, такой пиар, вот, вы знаете, это не ЦРУ хакнули какое-нибудь, не АНБ, а сам великий Стратфор. Кстати, в общем-то, это значит и обновить все вот эти вот нальчиковские аэродромы и тому подобные вещи затхлые.
Действительно, я как-то понимаю, что, наверное, в депешах Стратфора Юрий Чайка назван «ихним» агентом, Бастрыкин, наверное, еще как-нибудь назван. Ну, вот, примерно такое отношение все это имеет к действительности как боевики, собиравшиеся захватить на нальчиковском аэродроме 5 самолетов.
О том, что, собственно, представляет из себя Стратфор, довольно ясно из тех текстов, которые публикуют, не только касающихся России. Там, например, есть драгоценный перл о том, что израильская кампания «Продавать и бомбить Иран» - это заказуха от глав европейских государств, желающих увлечь внимание своих граждан подальше от экономических проблем у себя дома. Об уровне их компетенции тоже можно судить, собственно, по той информации, которую якобы агент якобы Чайка слил товарищам из Стратфора, потому что там сообщается, что, внимание, тамбовского лидера Кумарина арестовали потому, что – цитирую – «тот решил получить контроль над инфраструктурными нефтяными активами в Санкт-Петербурге». Ну, там тому товарищу, который зашифровал себя как Чайку и представлялся как Чайка, наверное, следовало бы тоже использовать Google и узнать, что Кумарин контролировал петербургскую топливную компанию с середины 90-х, с 1998 года стал ее вице-президентом и, соответственно, никак не мог быть за это арестован, а Чайка не мог сказать такую глупость. Это мог только написать какой-то дурак такую глупость, представляющийся Чайкой.
И вот это, собственно, я почему говорю? Что, вот, меня поразил уровень скандала, потому что я лично считаю, что... У меня, мягко говоря, большие вопросы к Генпрокурору Чайке за его сына, за подмосковных прокуроров и так далее. Но обсуждать эти вещи всерьез надо. Но всерьез посылать запросы, а не является ли Генеральный прокурор Чайка агентом клоунов, это, значит, самим быть клоунами, как клоунами Стратфор, так, кстати, и клоунами Викиликс, потому что, ну, извините, надо быть большими, очень смешными людьми, какими являются люди из Викиликс, чтобы, вот, всерьез принимать вот это скопище информации.
Кстати, обратите внимание тоже на одну еще очень интересную вещь. Конечно, можно... Вот, когда я все это читала, стратфорскую фигню, я подумала: «А, может быть, разведывательные агентства во всем мире так работают?» У нас же, вот, есть пример наших 10 клоунов в Америке. Кстати, к вопросу об агенте Чайке. Помните, там один из наших 10 клоунов в Америке, когда его жена спрашивает (там прослушку публиковало ФБР), его жена спрашивает... Он жалуется жене, вернее, говорит: «Слушай, не верят моим донесениям в центре, потому что на них никаких имен нет». А жена говорит: «Ты любое имя поставь, и так посылай». Вот, видимо, это же произошло и с донесением Стратфора.
Так вот. Впечатление, что вообще, наверное, качество разведывательной работы упало. Вспомните английский камень, который-таки оказался настоящим и который означает, что английская разведка – тоже дебилы, потому что там проще пользоваться WiFi. Но, все-таки, у нас была предыдущая публикация, публикация американских депеш дипломатических, и это информация высочайшего класса. Там практически не было информации, которые были враньем и которые не были построены по тому сенсационному принципу как, там я не знаю, Стратфор, газета «Версия», тому подобные истории и которые, в принципе... Вот, все такие агентства и все такие компроматы, я заметила, что они на одном очень интересном принципе работают. Вот, знаете, есть люди, которые, если получают конфиденциальную информацию, они от этого тащатся, они считают, что они к чему-то приближенные. Вот, им звонят, я не знаю, из самого высокого места и говорят «Слушай, есть последняя информация конфиденциальная: дважды два – семнадцать». «Офигеть! Чего я знаю», - думают эти люди и не соображают посмотреть в таблицу умножения. То есть такого рода вещи – они делят людей на тех, кто пытается понять, что происходит в мире, и на тех, кто, действительно, честно платит там какие-то большие деньги за Стратфор и получает информацию из конфиденциальных источников, что дважды два – семнадцать.
Еще одна замечательная история, которую я хотела рассказать. Про Лондонский высокий суд, который на 22 месяца приговорил главу казахстанского БТА-банка Мухтара Аблязова к аресту за неуважение к суду. По-моему, это случилось недели 2 назад, господин Аблязов сидеть не будет, потому что он убежал, что само по себе смешно. То есть он тут же сбежал из Лондона. И учитывая, что он перед этим просил в Лондоне политическое убежище от кровавого казахского режима, это выглядит очень смешно. В чем выразилось неуважение к суду? Там, в принципе, казахские власти через БТА-банк судят Аблязова за кражу активов из банка, и они сумели доказать, что не все эти активы были заявлены Аблязовым суду и, соответственно, суд сказал, что ввел Аблязов в заблуждение суд по поводу имеющейся у него недвижимости, продолжает управлять этими активами, хотя сказал, что не управляет. То есть 22 месяца – это промежуточное решение, это не основное решение.
И вот это очень интересно, потому что дело Аблязова я никогда не комментировала, никогда не комментировала вот по какой причине. Это какое-то дело на полутонах, полуэкономическое. Аблязов – действительно, у него плохие отношения с Назарбаевым. Кстати, лично на меня этот человек произвел, когда мы встречались, впечатление одного из умнейших казахов, одного из умнейших авантюристов. Очень убедительны его друзья, которые также мои друзья, объясняли, что вот он вывел свои активы из банка только потому, что на него давил кровавый казахский режим. И, кстати говоря, Аблязов же, ведь, сидел, потом был выпущен на свободу, потом создал БТА-банк снова, потом случилась эта история.
Другие люди, в частности, тот же Александр Лебедев, глава банка НРБ, которого там трудно заподозрить в данном случае в ангажированности и который является профессиональным банкиром, уверял меня, что Аблязов – это в чистом виде Берни Мэддофф. Человек привлек в банк деньги, в том числе иностранные, накупил на них активов, вывел, а, вот, Назарбаев возмутился уже после того, как деньги пропали.
И вынести решение какое-то предварительное по всей этой истории, не изучая внимательно деталей, было совершенно невозможно, потому что, ну, Казахстан – достаточно специфическая страна. Помимо тяжелой истории между Назарбаевым и Аблязовым есть... Ну, знаете, там у нас банкиров просто убивали. Есть замечательная история, когда, напомню, за что обвиняется старший зять президента Рахат Алиев – он разыскивается за то, что он повздорил с двумя менеджерами Нурбанка, после чего их похитили и убили. И, вот, разбираться в том, там, Аблязов украл, у него украли, не было никакой возможности. Но вот теперь есть решение лондонского суда, и я знаю, на чьей стороне правда. Она на стороне Назарбаева, вне зависимости от сущности этого режима.
Есть и другая история совершенно замечательная – это история с банкирами Антоновыми, отцом и сыном. Я впервые встретилась с именем господина Антона старшего, когда я занималась подробно убийством Козлова. И тогда один из зампредов ЦБ бывших мне рассказал, как к ним поступила информация косвенными путями, через ментов, прослушивавших Антонова по какому-то другому делу... Менты очень испугались того, что Антонов говорил о Козлове, и в результате состоялась встреча между Козловым, Игнатьевым и банкиром Антоновым, после которой, собственно, помимо того, что банк, принадлежащий Антонову, Конверсбанк не пустили в систему страхования вкладов... В общем-то, Антоновы тогда и переехали, купили в Литве банк (он назывался Снорас) и стали делать часть бизнеса в Литве. Меня тогда поразило, что российский Центральный банк, не говоря уже о ментах, не смогли разобраться с этими товарищами. Вообще поразительная ситуация, да? Милиционер слушает разговоры банкира, и вместо того, чтобы заводить дело, он боится обратиться к своему начальству, он обращается через знакомых к зампреду ЦБ: «Вот тут такая история».
Потом была вторая история опять с Антоновым старшим – его попытались расстрелять те же самые киллеры, которые стреляли в Халида Ямадаева. Причем, там если я правильно понимаю, история была совершенно очаровательная, потому что киллеры вообще мало чего боялись. Они подъехали к дому, где жил Антонов, вышел охранник. Охранник на них посмотрел, увидел грозного вида чеченцев, спросил «А чего вы здесь делаете?» Они говорят: «Ну, мы товарища ждем». Охранник ушел, сошел Антонов, они начали стрелять. Были такие обкуренные, что до конца не попали. То есть вот такая поразительная вещь, что ни российский Центробанк, ни чеченские ребята не могли разобраться с банкирами Антоновыми. Но, вот, объявила Литва в розыск Антонова сына за то, что было устроено с тем самым банком Снорас – опять вывод активов, все как известно. И тут сразу же задерживается в Лондоне. Нормально. То есть ссылки на кровавый казахский режим и ссылки на кровавый литовский режим не помогли ни Мухтару Аблязову, ни банкиру Антонову.
Третья история совершенно замечательная, абсолютно проскочившая мимо внимания российской публики, не пиарившаяся. 17 ноября в Голландии, в Амстердаме суд решил споро между Владимиром Лисиным, одним из наших крупнейших олигархов, владельцем Новолипецкого металлургического комбината и владельцем Макси-групп господином Максимовым в пользу Владимира Лисина.
Напомню предысторию, которую я никогда не рассказывала, потому что в нее лезть так же трудно, как в историю с Аблязовым. Теперь я после решения голландского суда могу рассказать ее так, как ее понимает голландский суд. Лисин и Максимов заключили соглашение о том в 2008 году, если я не ошибаюсь, что Лисин покупает Макси-групп, причем довольно странным образом. Сначала Лисин переводит Максимову аванс, аванс попадает на счета компании, там остается, а потом они совместно оценивают компанию и Лисин оплачивает недостающую сумму. Лисин перевел аванс, Максимов тут же эти деньги увел. Потом стали смотреть, сколько стоит – выяснилось, что компания не стоит и аванса.
Максимов, естественно, сказал, что кровавый олигарх Лисин, купленное российское правосудие – это он говорил в Голландии, это он говорил во множественных интервью здесь. Они судились здесь в России чуть ли не в 80 судах по разным эпизодам. Среди этих 80 судов первым блистает, есть такой московский коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате. Внимание, арбитражный третейский суд. То есть это суд, решение которого не оспариваемое. И вот этот суд сказал «Вы знаете, нас не интересует, сколько стоит компания на самом деле, куда Максимов дел те деньги, которые Лисин ему перевел – Лисин ему еще должен 10 миллиардов рублей». И вот... Это я говорю потому, что когда я прочла решение МКАС, коммерческого вот этого суда, я подумала «Да нет, ладно, невозможно разобраться, кто кому должен». Вот теперь что я должна думать? «Бац, 3 зарубежных суда, включая голландский последний встали на сторону Лисина». И Максимов говорил на голландском суде то же, что Аблязов на лондонском говорил про Назарбаева, вот, то-се, российское правосудие купленное. Что сказал ему голландский суд? «Идите туда-то и туда-то».
И теперь у меня первый вопрос, во-первых, конечно, как же отнестись к решению третейского суда при Торгово-промышленной палате, если голландский суд решил по-другому? И это я к тому, что мы видим, что на Западе, не взирая на вопли пострадавших о том, что их подставил кровавый российский олигарх или кровавый казахский режим, дела разбираются по существу. И вот у меня 2 вопроса. Первый, почему российские власти не инициируют, например, уголовное преследование бывшего главы Банка Москвы господина Бородина в Лондоне? Потому что если я правильно понимаю, то тот же БТА-банк по сравнению с Банком Москвы просто отдыхает.
Вот у меня другой пример. Есть бывший топ-менеджер Абрамовича Федор Хорошилов. Он взял у ВТБ кредитов на общую сумму где-то 1,2 миллиарда долларов под освоение ряда принадлежавших ему месторождений. А потом, когда начали разбираться, то выяснилось, что, ну, документы просто подделаны, нету столько нефти в месторождениях. Хорошилов сбежал в Лондон, при этом там заочно его арестовал как полагается Верх-Исетский суд. Более того, ВТБ даже подал в Лондоне иск, выиграл этот иск. Но этот иск чисто гражданский, и у меня возникает вопрос. Ну, простите, если это мошенничество, то, что сделал Хорошилов, почему это исполнять через Верх-Исетский суд? Вот, почему ВТБ не потребовал от Лондона посадить господина Хорошилова?
И, вот, мой ответ заключается в том, что господин Хорошилов, если его начать сажать, возможно, начнет рассказывать, кому он именно откатил за эту сделку. А, в общем-то, ущерб от этой сделки там превышает всякие буровые установки и прочее. Есть, вот, известная история неподтвержденная, но и не опровергнутая никем, о теневом фонде ВТБ, в который поступают комиссионные от всех крупных сделок и из которых потом, якобы, выплачиваются зарплаты крупным чиновникам. То есть в каком смысле? Что эти чиновники, чтобы они были независимы (такая, типа, от олигархов, вот такая мотивировка). Вот у меня ощущение, что слабость, удивительная слабость российской юстиции за рубежом, которая не подтверждается фактами. То есть когда казахский режим обращается в лондонский суд, когда Лисин и Максимов судятся в Амстердаме, то выясняется, что дела разбираются по существу. Правда, я совершенно не исключаю, что рано или поздно англичане начнут это делать просто за нас. Во всяком случае, с разных источников мне рассказывали, что последнее время англичане очень любят делать такое дело, что их контрразведка начинает допрашивать разных российских, как правило, бизнесменов, летающих туда-обратно в Англию. Ну как допрашивать? Это беседа. Это беседа по прилете, это беседа перед отлетом. И, допустим, если этот человек не отвечает на вопросы, ничего страшного с ним не происходит, но в один прекрасный момент он приезжает в Лондон и видит, что... Ему говорят: «А вы знаете, пардон, вас больше сюда не пускают. Вы представляете угрозу для национальной безопасности Англии». Причем, теоретически это можно обжаловать, но, вот, как-то никто не обжалует.
И еще история, которую я начну, хотя она долгая история, я ее кончу после и очевидно буду рассказывать после новостей. На самом деле, формально эта история про обычное ДТП. На самом деле, я хотела рассказать еще на той неделе эту историю. Это не история про ДТП, а это история про то, как можно самоорганизовываться в России и что нужно делать в России, чтобы гражданам отстаивать свои права.
История началась очень просто. Написал мне знакомый знакомого, как это обычно бывает, и рассказал: «Вот, мы, мол, ехали по Новой Риге, май 2010 года, была ночь, дождь, машину занесло, развернуло поперек дороги, она заглохла». И водитель был некто Дмитриев, рядом сидела его сестра. Пока они пытались завести свой Мицубиси, на них на скорости 100 км/час врезался Фиат. Потом еще этот Фиат отлетел, столкнулся с третьей машиной – в Фиате сидели бабушка, мама и внучка. Бабушка скончалась, мама Брагинская лежала в коме 2 месяца. Ну, вот, все это ужасно, но рассказывают мне: «Вы понимаете, мы стояли, а Фиат в нас врезался». А теперь, говорят мне, там дали взятку, переделали все протоколы, в столкновении обвиняют нас и хотят посадить водителя на 4,5 года, причем судит его судья Сергей Шаповалов, друг Цапка, переведенный после ареста Цапка в Красногорск.
Я – человек подозрительный, в таких случаях я всегда включаю адвоката дьявола, и первый вопрос: «А, собственно, а как вы, Дмитриевы, докажете, что вы стояли, а не ехали?» Потому что понятно, что если Дмитриев стоял и в него впилилась Брагинская, то виновата Брагинская. Ну, мало ли что на дороге может стоять. А если бы там бревно валялось, даже и без габаритных огней? А вот если Брагинская столкнулась с движущейся машиной, то вина Дмитриева.
И тут оказывается, что этим делом уже занимаются «синие ведерки», и что Петя Шкуматов даже не поленился и поехал на суд, и в Twitter’е у него висит обвинительное заключение...
Я говорила о ДТП, причем дальше у меня будут большие философские выводы. ДТП само по себе маленькое, незначительное, никакие чиновники не сталкивались, столкнулись 2 достаточно обычных обывателя, одного зовут Дмитриев, другая Брагинская, и Дмитриев утверждает, что он стоял, ну, хотя бы и поперек шоссе, потому что его занесло, и пытался завести машину, а в него через несколько секунд врезались. И через полгода все было переделано, и сделано было, как будто он – виновник происшествия, и требуют с него 4,5 года и еще 2 миллиона рублей ущерба. И, вот, когда выяснилось, что этим делом уже занимаются «синие ведерки», и Шкуматов даже съездил на суд, и в Twitter’е у него висит обвинительное заключение... Раньше, чем я раскрыла рот, «ведерки» прислали мне все исходники. Это вообще очень хороший признак: если людям нечего скрывать, они всегда присылают дело, даже если там написано против них. Если есть что скрывать, всегда начинается «Я вам сейчас все объясню...» и второе, что меня настораживает, оказывается, что судья Сергей Шаповалов, таки, действительно, с Цапком по утверждениям СМИ являлся другом. Потому что «МК», «Московский комсомолец» рассказывает, что тот не только дружил с Цапком, а играл в футбол в одной команде с его братом Сергеем. Но и в свое время присудил Цапку полмиллиона рублей за – цитирую – «тяжелейшие нравственные страдания, связанные с тем, что один из станичников в интервью федеральному телеканалу назвал его брата бандитом».
И вот я цитирую все исходники этого ДТП, как я уже сказала, очень скептически. Совершенно не будучи уверенной, что человек, ко мне обратился там через третьи лица, не врет и что, пытаясь себя прикинуть, вероятно, что человек стоял, а в него врезались... И в этих бумагах вижу бумагу, которая все ставит на свои места, потому что это объяснение пассажирки Фиата, того, который врезался, дочке водительницы Брагинской, в ночь аварии данное, то есть тогда, когда мама и бабушка лежала в коме. И в этом объяснении черным по белому написано, что они ехали – цитирую – «100 км/час и внезапно, цитирую, я увидела машину, стоящую поперек полосы с выключенными габаритами». Ну, то есть, согласитесь, если ночью сразу после аварии мама в коме, бабушка в коме, Брагинская-дочка пишет «Я увидела машину, стоящую поперек дороги», наверное, так оно и было. Более того, то же самое Марина Брагинская повторяет в июле 2010 года, опять она пишет «Я увидела автомобиль, который располагался поперек нашей полосы». И следователь Карнели пишет, что, вот, водитель Брагинская в результате неправильно выбранной скорости движения не справилась с управлением и совершила наезд на стоящую автомашину Мицубиси, отказывает в возбуждении дела.
И я звоню адвокату госпожи Брагинской и говорю: «А, вот, скажите, как вы объясните эту бумагу, что дочь Брагинской говорит, что они врезались в стоящий автомобиль?» А он мне говорит: «Этот документ не изучался в суде. Считайте, что этого документа не существует». Ну, вот, потрясающе. Помните, как в «Звездных войнах»? «If the system doesn’t show up in our archives, it does not exist» (Если звезды нет в наших архивах, она не существует). У нас в «Новой газете» была абсолютно такая же история, когда мы судились с Владимиром Киселевым. Мы говорили, что он в середине 90-х задерживался вместе с Малышевым, тогдашним знаменитым питерским бандитом, вернее, по делу Малышева. Киселев сказал, что он не задерживался. Мы пришли на суд, предложили суду истребовать запись телевизионную, где рассказывается о задержании, предложили суду допросить следователя, который задерживал господина Киселева и предложили суду допросить друга господина Киселева, с которым он задерживался. На что суд сказал «Меня это не интересует», а после этого суд сказал «Раз мы этого не допрашивали, значит, этого нет».
И, собственно, вот, после этого ответа адвоката мне становится уже все более-менее понятно. И, вот, что произошло в этом деле? Очень психологически понятная история, потому что, вот, в этом деле есть часть психологии человека, а есть история государственного устройства (одно без другого не играет). Представьте себе вот эту женщину Брагинскую-мать, которая лежит в Склифосовском, она в коме, у нее погибла мать, она – преподавательница музыки, она потеряла из-за травмы работу. И я думаю, что все время, пока она лежит в этом аду, она же не говорит «Это я ехала 100 км/час, это я убила маму, это я пила за рулем». Там, кстати, есть еще анализ, он показал 0,3 промилле. Это разрешенная на тот момент доза. Но с учетом, что он взят спустя 1,5 часа после аварии, в момент аварии это была доза, наверное, несколько выше. И понятно, что эта женщина говорит себе «А что этот козел делал поперек дороги?» Брагинская выходит из Склифа, дело закрыто тем самым следователем, ее собственная дочь показала, что они врезались в стоящую машину на скорости 100 км/час. Она приходит к следователю и в октябре тот же самый следователь возобновляет дело, и она тут же дает ему показания, что она ехала 50 км/час и врезалась в едущую машину. И следователь Карнели через полгода на основании экспертизы решает, что она права, и требует для Дмитриева 4,5 года тюрьмы.
Вот, для меня самое страшное в этой истории, что в нее вовлечены очень небольшие люди. Потому что мы привыкли, что колесо несправедливости, да, прокатывается по людям, когда их давят Нургалиевы или Суходольские. Нет. Дмитриев – биолог, разрабатывает вакцины против Спида, Брагинская – преподаватель музыки. Ну, вроде бы, бывший ее муж – соавтор Явлинского и бывший член правительства Москвы при Попове. И то вроде бы. То есть можно успокаивать себя, что небожителей мало. Не всякий налетает на машину полпреда, не всякий попадает под колеса вице-президента Лукойла. Но оказывается, что вам грозит опасность и в том случае, если вы столкнулись с человеком, который, ну, просто всегда считает, что он прав. Вот, он о притолоку голову расшибет, но притолоку засудит.
Ну, дальше у меня, естественно, вопрос. Ну, вот, Брагинская через полгода решила разобраться с убийцей своей мамы Дмитриевым. Но как она сумела заинтересовать, допустим, следователя, вот того самого следователя, который до этого написал, что в ДТП виновата она и дело закрыл? Ведь, еще раз повторяю, ни больших денег, ни ресурса ни у той, ни у другой стороны.
И мне говорят, что есть такая тема. Вот, человек платит деньги небольшие, 50, 30 тысяч долларов за то, чтобы одну из сторон обвинили в ДТП, потом обвиненному всобачивают иск о моральном и материальном ущербе, эти деньги отбиваются. И я вижу, что Брагинская подала иск о возмещении ущерба на 2 миллиона рублей и представила документы. Там, например, документ, договор с компанией Экстрамед о перевозке из Красногорской больницы за 100 тысяч рублей. Я звоню в Экстрамед и спрашиваю, сколько мне будет стоить перевезти больного в коме из Красногорска в Склифосовский? Мне отвечают: «12 тысяч рублей». И тут мне становится довольно страшно. Потому что, ну, когда месть, мать умерла, что ты делал на дороге, потому что понятно, что Дмитриев, даже если он стоял (а я думаю, что он стоял), ну, все равно это нехорошо, да? Человек виноват тем, что его занесло, человек виноват тем, что неправильно выбрал скоростной режим. Все водители в этой истории, безусловно, хороши, потому что на взгляд заинтересованного наблюдателя все водители в этой истории ночью в дождь ехали с превышением скорости по одной простой причине – ни один из них не сказал, что он другого обогнал. Значит, все они ехали свои 100 км/час как всегда ездят на Новой Риге, дождь, не дождь. Вот все получили, да?
Но я понимаю уровень цены, за которую решается человеческая судьба. Страшно. Без начального капитала и административного влияния, оказывается, могут сломать человеку жизнь, потому что понятно, что такое 4,5 года молодому начинающему биологу в тюрьме. А потому что такое впечатление, что инструментом добывания денег и самосебяобеспечения становится само уголовное дело.
Теперь почему я это рассказываю? Потому что, как я уже сказала, эта история не про ДТП. Почему Шкуматов оказался на суде? Потому что «синие ведерки» собираются создать организацию, которая будет помогать судебным жертвам вот таких ДТП. В числе прочего этой самой организации нужно финансирование, потому что, извините, на энтузиазме далеко не уедешь. На энтузиазме у нас получается список политзаключенных с военным преступником Аракчеевым и, там, террористами. Это железный принцип. Если у вас есть организация, которая работает вся бесплатно, ее начинает юзать наиболее параноидальная часть преступников и наиболее бессовестная часть адвокатов.
И, вот, я, собственно, о том, что я думаю, что эту идею создания организаций, которые будут юридически помогать попавшим, можно распространить и на другие сферы. И это один из ответов на вопрос «Что делать?» Потому что один из ответов на вопрос «Что делать?», если мы считаем, что современная правовая система в России является недостаточной, создавать вот такие объединения, которые защищают права граждан. Это очень естественный ответ на... Если вы считаете, что государство не справляется со своими обязанностями, (НЕРАЗБОРЧИВО) его структурами, которые занимаются тем, чем не занимается государство. У нас есть пример такой структуры, работающей в тяжелейшем секторе, которая по всем параметрам не должна была выжить. Выжила, получила авторитет – я имею в виду «Город без наркотиков» Евгения Ройзмана.
Есть вещь, которой я в Америке больше всего завидую, это высочайшая степень самоорганизации общества. Это на местном уровне тысячи комитетов озабоченных граждан, которые там что-то решают, думают, просят. Вот сейчас мы должны повторить этот опыт самоорганизации. Вот, пожалуйста, «синие ведерки» будут осуществлять защиту попавших в ДТП, нанимать адвокатов, проводить экспертизы, придавать особо вопиющие случи гласности.
Очень важный эффект тут возникает, потому что отдельного человека всегда легко задавить. А когда есть организация, то ее задавить трудно. Это вот такой эффект, который в свое время доказали олигархи, когда стали покупать российские предприятия, которые растаскивали бандиты. Вот до олигарха приходили бандиты к директору угольной шахты, приставляли пистолет к виску, говорили «Отгрузи столько-то тонн угля», тот отгружал. Приходили другие бандиты, говорили «Отгрузи нам», тот тоже отгружал. Потом вагоны кончались, начиналась стрельба. И, вот, когда пришли олигархи, я всех владельцев, всех менеджеров угольных шахт, которых я знаю, спрашивала: «А к вам приходили бандиты?» И они отвечали, как правило: «Нет». И как правило, это было не вранье, потому что некому стало приходить. Менеджер сидит на шахте, олигарх сидит в Москве, до олигарха не доедешь, менеджеру приставлять пистолет бесполезно, до олигарха не дотянешь. То есть это такой механизм создания гражданского общества. И если меня спросят, чем такая организация отличается от обычного адвоката, отвечаю: тем, что обычный адвокат защищает клиента. А такая организация защищает только того, в правоте которого она не уверена, но хотя бы обоснованно предполагает правоту. Как она так предполагает? Ну, достаточно просто. Существует некий совет директоров. Он, кстати, спокойно может существовать в интернете. Он как раз добровольный. Это такой налог на гражданскую позицию. Хочешь быть гражданином – удели час своего времени, войди в этот совет наблюдателей. Вот в него поступают жалобы, исходные материалы. И как присяжные, совет директоров решает предварительно: «Вот этот человек, мы считаем, прав, а этот, мы считаем, не прав».
Вот представим себе, что обращается такой Петр Дмитриев и говорит: «Вот я стоял, в меня врезались». Совет директоров читает исходные документы. Ага, есть бумага из второй машины, что он стоял, а мы в него врезались. Парень, похоже, ты прав, мы будем заниматься твоим делом. Вот обращается другой такой Дмитриев: «Я стоял, в меня врезались», совет директоров читает исходные документы, и нет бумаги. Есть бумага от самого Дмитриева, что «я стоял, в меня врезались», а другая машина говорит, что «он ехал, а его занесло». Извини, парень, может, ты и прав. Но мы не можем определить, прав ты или нет. Иди к обычным адвокатам. То есть между клиентом и адвокатом образуется некая прослойка – это прослойка гражданского общества, которая говорит «Этот случай мы берем, этот нет».
Понятно, что существование такой организации полезней, чем статьи где-нибудь в СМИ, потому что в этой организации есть эксперты, есть адвокаты, она – сила, она знает, где что лежит. Любая статья – ноль эффекта, она вообще может быть заказухой. Очень важно, что платятся деньги, потому что клиент сам может платить деньги. Если он прав, ему, может быть, выгоднее заплатить деньги пусть через систему обезличенных пожертвований такой организации чем просто адвокату. У такой организации, построенной по образцу фондов помощи больным детям, должны быть прозрачные отчеты: вот столько-то поступило. Все деньги обезличенные. Вот столько-то ушло юристу, столько-то адвокату, столько-то сделали в этом суде, вот столько-то сидели в этом. Очень важно, что продажные суды и прокуроры будут бояться связываться с такой организацией и просто будут искать себя в другом месте.
Очень важный, неприятный момент: ни одного патентованного правозащитника, ни одного Льва Пономарева близко не должно быть во всей этой истории, потому что не надо публики, которая готова защищать всех, кто скажет «Меня обидел кровавый режим». В такой организации должны быть, наоборот, скептики. И я когда говорила с Петей Шкуматовым, мне очень понравился его настрой, потому что первое, что я его спросила: «Слушай, а Дмитриев не врет? Как этот человек стоял посреди Рижского шоссе?» На что мне Шкуматов отвечает: «Я тоже очень скептически отнесся к его словам, пока...» и дальше перечисляет резоны. Да?
Вот, очень важно, что такие организации должны быть связаны не с абстрактными гуманными интересами, ни в коем случае они не должны касаться общих вопросов типа «меня неправедно осудили», потому что, ну, это, вот, получить на свою голову тут же всех параноиков, Таисию Осипову, Дмитрия Новикова, прокурора Чекалина, всех.
По каким темам? Конечно, не только по ДТП. Очень может быть, что это ЖКХ. У меня есть вообще такая, знаете, голубая мечта. Я не знаю, насколько она осуществима. Эта голубая мечта связана с тем, что, ведь, в сущности, сейчас российские дворники довольно много получают. Вернее, получают не сами дворники, а получают за работу дворников. Где-то в Москве 500 долларов реально стоит уборка двора. Ну, понятно, что эти деньги получает не дворник, эти деньги получают чиновники и там есть таджик, который убирает 5 дворов и расписывается за 300 долларов. И, действительно, там реально очень сложно организовать. И я никогда в жизни не поверю, что в России нет студентов и нет пенсионеров, которые не готовы, допустим, за 1000 долларов убирать 2 двора. Но это абсолютно нереально, потому что существует плотная система, которая не допускает граждан России, желающих работать, до этих денег, и эти деньги достаются ни в коем случае не таджикам, эти деньги достаются чиновникам. И мне всегда казалось, что возможно создать такую организацию, которая заставит не то, что отдавать эти деньги народу (это неправильно, да?), сделает так, чтобы люди могли работать и получать за это зарплату, и эти люди были бы не таджикские рабы завезенные.
У меня есть... Там, может быть, такие организации иногда смогут судиться с Конституционным судом по каким-то вопросам, которые могут являться предметом для коллективного иска, но выглядят довольно смешно, когда подает один человек. Вот, у меня недавно... Вернее, продолжается ситуация. Мне 16-го июня исполнилось мои родные 45 лет. С тех пор я хожу без российского паспорта, потому что получить его... Я не живу там, где я прописана, значит, получить его – мне потратить неделю, убить. И, ну, рано или поздно я, конечно, это сделаю, я убью эту несчастную неделю. Я просто себе прикинула, сколько миллиардов теряет страна просто потому, что люди вынуждены терять деньги ни на что. А потом я подумала: «Ведь, странное какое дело. А почему это российский паспорт в 45 лет становится недействительным?» Я понимаю, конечно, когда удостоверение какой-то организации становится недействительным – а вдруг человек перестает в этой организации работать? Но как же может стать недействительной бумага, которая выдана государством российскому гражданину? Он же не перестает быть российский гражданин от этого российским гражданином. Это сказать, что с такого-то момента паспорт будет недействителен – это все равно, что... Эта бумага выдана государством. Это точно как сказать, что деньги с такого-то момента будут недействительны. Вот есть другая бумажка, на ней написано «1000 рублей». Вот представьте себе, вам исполняется 45 лет и говорят вам «Слушайте, бумажка, которую вы имели, 1000 рублей – она становится недействительной, потому что вам теперь 45 лет и мы так решили». То есть мне кажется, что вот это тоже повод, возможно, для обращения в Конституционный суд. Естественно, не одного человека, который будет выглядеть достаточно смешно, а целой группы людей, которые скажут «А наши права граждан России, нам кажется, нарушены, потому что государство отказывается от своих собственных бумаг».
Еще раз повторяю, это была история не о ДТП, это была история о том, как Россия нуждается в организациях граждан, которые будут защищать других граждан.
И еще одна история, которая на этой неделе случилась. Это, конечно, заявление господина Павлюченкова о том, что Анну Политковскую заказали Березовский и Ахмед Закаев. Напомню, что Павлюченков – это один из обвиняемых в деле об убийстве Политковской. По мнению «Новой газеты», он является одним из организаторов убийства. И, собственно, первоначально он проходил как свидетель, а потом в том числе и благодаря «Новой газете» он как раз попал как организатор.
Почему я, собственно, считаю это заявление ложью, причем смешной? Дело даже не из общих соображений. А есть одно очень конкретное соображение. Господин Павлюченков, история его следующая. Он возглавлял... Он – милиционер, он возглавлял наружку, слежку. Сколько таким образом преступлений в составе банды он совершил, используя своих сотрудников наружки как людей, которые первоначально отрабатывали заказ, я так даже не хочу сейчас входить. Но суть заключается в том, что по мнению «Новой газеты» этот человек получил заказ на убийство Политковской, отработал этот заказ, послал своих ментов следить за Политковской, все установил. Получил за это деньги. А потом он не расплатился этими деньгами со своими сообщниками, решил, что «ну что он с ним сделают?» Сообщники тоже оказались не дураки, они начали его всячески прессовать, и когда Павлюченков понял, что его просто убьют и раздерут, он не нашел ничего умнее или ничего глупее, как пойти в следствие и сказать «Слушайте, я вам сейчас расскажу. Мне тут поручили слежку за какой-то журналисткой. Я отказался, но я думаю, что если Политковскую убили, то Политковскую, вот, убили Гайтукаевы, исполнители Махмудовы, а, там, один из организаторов – Хаджикурбанов». Ну, следствие стало проверять, все сходилось – действительно, эти люди следили, действительно, эти люди участвовали. И расчет господина Павлюченкова, как я понимаю, был такой, что, ну, они же не скажут ему «Так это же он сам затеял».
Вот, на мой взгляд, это очень интересная история человека, который просто патологический лжец, который считает, что своим языком он любую ситуацию может обернуть в свою пользу. На мой взгляд, это вообще ужасно интересная история, потому что очень часто встречаешься в журналистской практике с такими людьми, и иногда ты думаешь, что они просто глупые люди, потому что только очень глупый человек считает, что он сможет все в свою пользу объяснить, а иногда ты думаешь, что это даже такое психическое заболевание. Но не важно. Это я к тому, что когда мы говорим, что господин Павлюченков врет, мы основываемся не на общих предположениях – мы основываемся на уже фактической картине дела, что этот человек, по мнению «Новой газеты», сначала взял деньги за убийство Политковской, потом не расплатился с сообщниками, думая, что выскочит как-то. Потом, когда стало ясно, что не выскакивает, он пошел, сдал сообщников следствию. А потом, когда теперь он попался с концами, он рассказывает нам про Березовского и Закаева.
Последние буквально полторы минуты у меня остаются. Жалко. Я хотела рассказать совершенно замечательную историю про американский скандал, связанный с глобальным потеплением, Heartland Institute и Питером Глейком. Потрясающая история. Если вы помните, пару лет назад была опубликована переписка сторонников глобального потепления, и оказалось из этой переписки то, что давно подозревали скептики, что сторонники глобального потепления подтасовывают данные, то, что в своих конфиденциальных письмах они, разумеется, не пишут «Мы сегодня совершили подделку». Они пишут «Нам удачно удалось справиться с графиком», они пишут «Да, конечно, последние 7 лет потепления не было, но я бы не давал пищу для скептиков» и так далее.
Вот, очень большой удар эта переписка нанесла глобальному потеплению, ну, примерно как публикация переписки Потупчик. И, естественно, сторонники глобального потепления решили ответить. И мужик по имени Питер Глейк, большой освоитель грантов на глобальное потепление влез в сервера Heartland Institute, одного из консервативных think tank’ов Америки, похитил какую-то часть содержащихся документов, судя по всему, придумал остальную, написал совершенно замечательный меморандум от имени своих противников. В меморандуме говорилось, что мы... Там буквально, знаете, говорилось вот просто как в российской былине «Я – собака Калин-царь», «Мы будем препятствовать преподаванию науки в школах». Вот так прямо и говорилось. И, естественно, леволиберальные средства все это опубликовали, вот, просто как переписку некоторых наших оппозиционеров. А потом оказалось, что, во-первых, есть большие основания предполагать, что все это подделано. А во-вторых, что это сделал человек, который, действительно, является сторонником глобального потепления и получает за это большие государственные деньги. И вся эта история обернулась против Питера Глейка, который ее придумал. Это история о том, что информационные фантомы есть в любом обществе. И фейковые скандалы. Всего лучшего, до встречи через неделю.