Сергей Носков в своей лондонской квартире. Фото Игоря Бобракова
Сегодня творческая группа создателей оперы «Куратов» получила государственную премию Правительства Коми. Среди представителей этой группы – композитор Сергей Носков. Впервые высшую премию республики получил член Ассоциации композиторов Великобритании, вот уже почти двадцать лет живущий в Лондоне.
– Сергей, как теперь тебя называть – коми-английский или англо-коми композитор?
– Просто коми композитор. Я и в Англии зову себя коми композитором. Даже если я пишу по английским заказам, то все равно получается коми музыка.
– А они там…
– А они там в коми музыке ничего не понимают (смеется).
– Конечно, при современных технологиях коми музыку можно писать хоть на Южном полюсе. Но все-таки оторванность от корней не сказывается?
– Нет, не сказывается. Оторванности, собственно, никакой нет. Национальные корни никуда не исчезают. А что касается информации - сейчас в Интернете можно найти все что угодно, за исключением, пожалуй, сказок моей бабушки, но ее уже давно нет в живых.
– Однако коми музыка впитывается не с помощью цифровых технологий.
– Я где-то читал: то, что впитывается в человека, впитывается до пятилетнего возраста. А после этого – только переработка. Так что в моем возрасте что-то впитывать уже поздно. Конечно, бывает влияние того, что звучит вокруг. И под этим влиянием внутри композитора происходят какие-то музыкальные процессы, которые могут быть заметны конкретно в той музыке, которая написана сразу после этого влияния. Но это процесс временный. Проходит несколько дней и это влияние исчезает. А вот то, что впиталось с молоком матери и с бабушкиными сказками, остается навсегда.
– А нет ощущения, что ты там – свой среди чужих, а здесь – чужой среди своих?
– Честно говоря, есть немного. Но там сейчас вообще с национальностями очень сложная ситуация. Доходит до смешного. Идешь по парку, встречается белый человек, улыбается, заговаривает со мной, я ему отвечаю. Но, видимо, акцент меня выдает, и он сразу же сворачивает разговор и торопливо проходит мимо. Я понимаю, что его дружелюбие было предназначено для соотечественника, что он ожидал ответа англичанина, а встретил англичанина, но с коми акцентом. И от этого становится немножечко грустно. То есть там за своего не принимают. А здесь – все свои.
– Но если англичане не столь толерантны к приезжим, как получилось, что в Лондоне столько иммигрантов, и дело дошло до многодневных погромов?
– А сейчас везде много иммигрантов, не только в Англии. И во Франции, и в Германии, и в других странах Европы… да и в США тоже. То, что в Лондоне много иммигрантов – это издержки политики бывшей Британской империи. Жители бывших колоний могут свободно получить Британские паспорта и ехать куда угодно. Думаю, погромы связаны вовсе не с этим. Они вызваны отсутствием общей культуры и культом денег… Все хотят быть celebrities(знаменитыми), все с детства убеждены, что они супер-талантливые и всё могут, и все им должны. Хотя, оказавшись на сцене, они проявляют себя полными бездарями и плачут в отчаянии: как же так, нам ничего не присудили, мы же такие талантливые! Добавить сюда психологию толпы, призывы провокаторов, желание затариться «на халяву» – вот вам и результат: они во время этих погромов просто грабили все, что было можно и элементарно развлекались, поджигая машины и дома.
– Вернемся на родную землю, которую как раз покидают таланты. Даже опера «Куратов» уже понесла потери…
– Да, да, да… Я знаю, что трое артистов уже уехали из театра. Но, что поделаешь, это объективный процесс. Его, конечно, можно остановить, но для этого требуются большие деньги, а, самое главное, желание властей. А этого пока… Трудно сказать, есть или нет. Я все-таки здесь не живу и мало знаю. Но, судя по тому, что люди уезжают, получается, что они не чувствуют себя востребованными, оцененными по достоинству. Высокое искусство дорого стоит. А сейчас вообще трудные времена для всех – кризис…
– И еще уехал дирижер, с которым ты работал над «Иваном Куратовым».
– Да, уехал Сергей Кисс. Он, насколько мне известно, в Саранске. Мы с ним иногда общаемся по электронке.
– Он не сожалеет, что вынужден был уехать?
– Не знаю, мы с ним об этом не говорили.
– А у тебя нет желания продолжить писать коми музыку? Это, наверное, интересней, чем рекламные ролики для лондонских фирм?
– Я профессионал, и могу писать на любой заказ. Но вне зависимости от заказов, то, что исходит из души, я всегда записываю. Может, не всегда дорабатываю до конца, но эти наметки «сидят» в компьютере. Рано или поздно я на них натыкаюсь. Думаю: во как интересно, надо из этого что-то сделать! Так недавно появились несколько песен на коми языке. Я нашел стихи, которые подходили по ритму. Когда делать было нечего и заказов других не было, я занялся этим.
– Кое-что есть в твоем блоге на сайте «7x7». Желающие могут послушать. Комментарии были очень доброжелательные, музыка всем понравилась. Но ведь дальше сайта дело не пошло. А вот если бы ты был здесь, эти песни можно было бы продвигать – на радио, на телевидение.
– Да, можно было бы продвигать, но из Англии это делать сложно.
– А нет желания вернуться?
– Это очень проблемный вопрос. Я бы и не против был, поездил по миру, нагляделся всего…но возвращение связано с такими трудностями, что и думать об этом не хочется. Куда я вернусь? Нет ни жилья, ни работы – как для меня, так и для жены. Моей дочке надо заново учить русский язык.
– Тогда, может, имеет смысл держать в Сыктывкаре своего агента, который будет продвигать твои произведения?
– Это интересная идея, надо подумать.
– И написать еще одну коми оперу. Например, про Стефана Пермского. Либретто создал бы поэт Андрей Расторгуев, автор драматической поэмы «Успение Стефана Пермского». Сколько возможностей! Древнерусские хоры, народные напевы, средневековая Русь и Коми край…
–Написал бы с удовольствием!
Беседовал Игорь Бобраков, «7x7»