Беседа шестая
Ксенофобия - как технология
При содействии Международного "Мемориала"
В очередной беседе цикла, тему которой задали недавние выступления националистов в Москве и некоторых других городах страны, приняли участие председатель совета старейшин «Махалля «НУР» Султан Гаджиев, руководитель Коми республиканской общественной организации «Азербайджанское национально-культурное общество», журналисты Виталий Шахов и Сергей Сорокин.
Сергей Сорокин (в дальнейшем - С.С.): - После того, как произошли эти события в Москве, я лично испытываю большое напряжение, и мне страшно представить, что будет, если эта зараза расползется по стране. Не знаю, может, я преувеличиваю серьезность случившегося...
Султан Гаджиев (С.Г.): - Я вот спрашиваю себя: а может ли такое случиться в республике? И я не могу твердо сказать: нет, не может.
С.С.: - Как-то московские события здесь отразились, вы — почувствовали?
С.Г.: - Я, честно говоря, только машину видел с флагом — именно в этот день (в субботу, 11 декабря - «7х7»). Думаю, что за день такой праздничный? Напряжение, конечно, есть. Дочкам своим позвонил - хотя они у меня обе светлые - чтобы через Москву не ехали. Они учатся у меня в Махачкале и сюда должны приехать на каникулы. А так все понимают, что это — провокация, что футбольных фанатов использовали, что к ним туда влезли националисты и раскачали ситуацию.
Акиф Микаилов (А.М.): - Пока ничего не происходит. Я, думаю, что все зависит от власти, и они держат, наверное, все под контролем. Но произойти может...
С.С.: - Сколько человек сейчас реально насчитывают ваши диаспоры?
С.Г.: - 6600 мусульман...
С.С.: - Мусульман?
С.Г. (смеется): - Ну, мы так называем всех нерусских — мусульманами. Но это в Сыктывкаре. А по республике такой статистики у меня нет.
А.М.: - Азербайджанцев в Коми всего от 10 до 12 тысяч человек, причем половина имеет российское гражданство, прописку и постоянно здесь проживает.
С.С.: - Из другой половины многие, как я представляю, занимаются торговой деятельностью?
А.М.: - Да.
С.С.: - Ну, вот какие настроения на сыктывкарском городском рынке, к примеру, в эти дни?
А.М.: - Пока все спокойно. Вопросы, правда, задают, интересуются — чем все закончится.
С.С.: - А кто-то из представителей власти на вас выходил в эти дни? Может, были попытки проконсультироваться, предостеречь?..
А.М.: - На днях из МВД мне звонили, из администрации. Интересовались, каково наше отношение к происходящему в Москве, как мы в связи с этим себя чувствуем. Я сказал, что все нормально.
С.Г.: - В Сыктывкаре — молодцы. Когда конфликтные ситуации возникают или криминальные разборки, всегда приглашают или меня, или еще кого-то. Советуются. Чувствуешь, что ты — не изгой в обществе. А вот в Ухте есть большой милицейский чиновник, не буду называть его фамилию, который позволяет себе нехорошие высказывания, опасные...
С.С.: - Что, в эти дни?
С.Г.: - Он постоянно говорит о том, что нерусских надо отсюда выживать. Недавно ко мне приехали два товарища, решили поохотиться. Поехали в Ухту, и там у них забрали охотничье оружие. У них на него было разрешение, все было законно, а он говорит, что вы, мол, это оружие назад не получите. И этот начальник очень жестко с ними разговаривал, обзывал - такие-сякие нерусские... Потом один из этих товарищей сходил к юристу, проконсультировался и принес текст закона об оружии, говорит начальнику, смотри, мол, все законно. А тот его в обезьянник посадил и говорит: ус...ся, а назад не получишь...Вот с таких вот вещей и начинается...
А.М.: - Я понял, о ком ты говоришь. Он в свое время, еще когда здесь был, как-то нас пригласил и открыто говорил: я могу всех вас наказать. Он — самый настоящий фашист. Я говорю, подождите, вы нас пригласили...А он, как Жириновский, орет.
Виталий Шахов (В.Ш.): - Я бы немножко в другую плоскость хотел разговор перевести. Вот сколько там в Москве собралось на Манежной, тысяч пять?
С.С.: - По разным подсчетам, от пяти до десяти.
В.Ш.: Получается, одна тысячная от всего населения Москвы собралась. Если перенести это соотношение на Сыктывкар, то у нас потенциально может собраться человек двести. Процент людей неадекватных, излишне агрессивных, с нестабильной психикой, в принципе, везде одинаков. Просто в Москве он образует критическую массу, потому что, когда соберется 10 тысяч человек — это очень опасно, уже действует закон толпы. В Сыктывкаре подобные люди критической массы не образуют пока. У нас были ведь были массовые драки раньше...
С.С.: - Но не на межнациональной почве.
В.Ш.: - Нет, по межрегиональному принципу: Тентюково с центром, центр с Лесозаводом...
С.Г.: - Стенка на стенку. Помню, воркутинцы приезжали — мы постоянно дрались...
В.Ш.: - Но это было, что называется, до первой крови. Молодежи нужно девать дурную энергию куда-то. Это — естественная агрессия. Другое дело, когда такие вещи получают оправдание со стороны старших. Вот есть у нас группа в Сыктывкаре: там половина - неадекватных, половина — пацаны. Но там есть вождь, который дает им идею, и, что еще хуже, он получает поддержку на уровне крупных чиновников. Вот это становится опасным. Думаю, что в событиях в Москве диаспоры сами никакого участия не принимали. Это не от них идет, тут какие-то другие скрытые пружины.
С.Г.: - В Сыктывкаре надо молиться на этих старшин диаспор. У чеченцев есть свой, у дагестанцев, узбеков, азербайджанцев...Мы с ними постоянно встречаемся, в той же мечети. И благодаря этим людям тоже, мне кажется, здесь мир и спокойствие. Вот когда возникла конфликтная ситуация вокруг строительства мечети в Лесозаводе, молодежь сначала хотела рвануть туда. Но мы сказали, что никто никуда не пойдет. Все. Могу сказать, что дагестанцев я контролирую на 100 процентов.
С.С.: - По строительству мечети какая-то определенность есть?
С.Г.: - Остановились на стадии общественных слушаний. Мне кажется, власть здесь заняла двоякую позицию: и националистам хотят угодить, и нам. Были такие разговоры, что нам дадут другую территорию. Но архитектор говорит: назовите хоть одну причину, что там, где выделен участок, строить нельзя. Нет такой причины. Там нет ни жилого сектора, ни детского садика...А то, что там, якобы, больницу хотели построить — это выдумки просто.
С.С.: - Вот это вот стремление угодить, пойти на поводу вопреки закону, на самом деле, в сложившейся ситуации - страшная штука. Почему-то есть такая уверенность, что никого из инициаторов и участников погромов и жестоких расправ в Москве не накажут. А если не накажут, то у этих отморозков, скорее всего, возникнет ощущение безнаказанности, провоцирующее на новые «подвиги»...
В.Ш.: - Может быть, это будет звучать цинично, но у меня выстраивается такая картина: пожары, в ликвидации которых власть проявила себя не лучшим образом, дело Ходорковского, по которому Путин уже вынужден отвечать в прямом эфире, потом — Кущевская и Гусь-Хрустальный...Все эти информационные поводы работают против власти. А у нас скоро выборы. И получается, что отвлечение внимания в эту сторону — объективно выгодно власти. Теперь - на нашем уровне: вот зачем власти поддерживать эту организацию, возглавляемую Колеговым? Она же ничего из себя не представляет. Зачем? А чтобы отвлечь внимание. Выходят они, потом выходит антифа, и все об этом говорят. На самом же деле говорить не о чем.
С.Г.: - У меня есть друг русский, полковник МЧС. Разумный, грамотный человек. Но даже он, почитав националистический сайт, говорит мне: Султан, вот если ты будешь имамом в мечети, то мы тебя поддержим, а если другой-какой ваххабит, то - извини. Вот эти статьи наталкивают людей на мысль: а защитит ли нас завтра милиция? Да даже меня самого, ошарашивают эти слова, когда глянешь первым взглядом: «в мечети засядут ваххабиты». Производит впечатление, хотя понимаешь, что это — полная чушь.
В.Ш.: Это — заноза такая. Играть на национальных чувствах — опасная штука. Тридцать тысяч у нас мусульман, и каждый из них это читает, и у каждого возникает напряжение.
С.С.: - Ты считаешь, что власти и здесь, и в Москве не отдает себе отчета в опасности игр, в которые, по твоему мнению, они же и играют?
В.Ш.: - А я не знаю. Я не специалист подковерных игр. У них - институты политологов, которые давно уже спрогнозировали предвыборную кампанию. И еще раз повторю, пусть мои рассуждения покажутся кому-то циничными, но последние события — это, на мой взгляд, реализация части этого плана.
С.С.: - Вполне готов согласиться. Тем более, что московские беспорядки совпали по времени с учреждением демократической коалиции новой единой оппозиционной партии. Но неужели там нет понимания того, что, если ксенофобский пожар разгорится, то потушить его будет неимоверно трудно, если не невозможно? И что в нем в конечном итоге сгорит сама нынешняя власть?
В.Ш.: - А заигрываются. И могут недооценивать проблему в перспективе, считая, что сейчас у них все под контролем.
С.Г.: - У нас есть знакомый здесь из Киргизии, который рассказывал о том, что у них там эту тему тоже так раскачали: несколько человек с той и с другой стороны приходили-убивали, и очень быстро из-под контроля все вышло...
А.М.: - Ну, вот этот милицейский начальник из Ухты, о котором мы с Султаном вспоминали. Он один очень много может сделать, потому что у него — реальная власть. Он один может поднять десятки человек...
С.С.: - А, что, в Ухте ситуация хуже реально?
С.Г.: - Ну, там было столкновение (17 января с.г. после конфликта в ночном кафе между ухтинцем и выходцем с Кавказа произошла массовая потасовка между славянами и кавказцами - «7х7»).
А.М.: - А вообще власть здесь, в республике, я считаю, хорошо работает в этом смысле. В том числе, милиция.
В.Ш.: - На самом деле, в 90-е годы, когда был бандитский беспредел, была в Сыктывкаре эта фишка — айда «черных» бить на рынке. Но тогда милиция очень жестко все это пресекла, всех забрали и очень авторитетно растолковали — что можно, а что нельзя.
С.С.: - Тогда ксенофобия носила такой стихийный характер и уж тем более не использовалась в технологическом смысле.
В.Ш.: - Переход от советского к несоветскому обществу перешел очень быстро и был драматическим. Я вот убежден, что не было бы войны в Чечне, если бы она не была нужна кому-то для каких-то целей. Грубо говоря, в основании войны лежали деньги и власть. Потому что, я не сомневаюсь в том, что имелись все возможности просто на корню задавить те движения, которые там были.
С.С.: - Причем политическими методами.
В.Ш.: - Но это было не нужно.
С.С.: - В итоге кто-то получил эти самые деньги и власть, а большая часть населения - стойкое предубеждение к чеченцам, после войны в Грузии — к грузинам, после высосанной из пальца истории с «Бронзовым солдатом» - к этонцам и т.д. «Образ врага» закладывается в подсознание, и когда кому-то наверху нужно, он вытаскивается на поверхность и материализуется в реального врага. Чья-то игра становится для кого-то смыслом жизни, для кого-то - трагедией. Как бы ксенофобия не стала, в конце концов, той самой «национальной идеей», которую ищут давно и не могут найти.